– Погоди, князь, – снова спокойно одернул его Соколов. – Не торопись с выводами. Есть в сем деле некие старинности, и я хочу получить ответы, прежде чем доклады писать.
– И что за странности ты здесь увидел?
– А вот ты сам подумай. Люди что подали жалобу на жестокую помещицу, после того как сию жалобу чиновники не приняли и постановили их помещице вернуть, бояться гнева помещицы должны были? Так?
– Конечно, должны. И что с того, Степан? Я никак в толк не возьму, к чему ты клонишь.
– Да к тому, что они сумели бежать из заточения и гайдукам барыни своей не достались. Я бы на их месте из Москвы бежал подалее от гнева жестокой Салтычихи. И так бы поступил любой на их месте. Так ли сие? Сам скажи.
– Ну, так. В том я согласен с тобой.
– Но они идут не в полицию, а в отделение Сената! Чего это у них жажда справедливости над жаждой сохранить собственную шкуру возобладала? Да и люди-то какие, посмотри, князь. Их помещица особенно не тиранила. Они не были пострадавшими. Ни один из их родственников от Салтыковой не пострадал!
– И какие ты выводы из того сделал? Сегодня не пострадал, а завтра мог и пострадать. Вот они и пошли жаловаться. При Салтычихе жить больно опасно стало. И пошли мужики правду искать.
– Правду говоришь, князь? Но мне задается, что помещицы своей сии холопы совсем не боялись! А отсюда следует, что все в их доносе ложь! Вот про сие нам Мишка покойный и поведать хотел. И за то, его кто-то убил. А сие совсем иное направление для следствия.
– Снова этот Мишка. Ты мне уже им все мозги проел, Степан. Иванцов в Петербурге добивается ареста Салтыковой и права на допрос оной с пристрастием. А ты к чему клонишь? Заниматься её оправданием? Да, помог кто-то холопам Салтыковой до Петербурга добраться. Некто сердобольный и жалостливый из дворянства титулованного. И что с того? Зачем нам искать сего человека, ежели он нам помогает? Я даже могу предположить, что он и тем помогал, кого ты в сем листе указал. И что с того? Где ты доказательства невиновности Салтыковой нашел? Родственников я её проверил, Степан. Никто права на наследство её богатое окромя двоих малолетних сыновей её не имеет. Не они же то все организовали?
«Но есть легенда о кладе, – про себя подумал Соколов. – И все это может быть как-то связано. И я желаю это выяснить! А вот ты, князинька, не желаешь. Оно и понятно. Тебе из Петербурга от царицы велено Салтыкову осудить и доказательства её вины представить. Но, а я постараюсь правду сыскать».
– Так, что давай, Степан, делом заниматься. Ты посмотри, как у нас все складывается. Актуарис Сыскного приказа Иван Пафнутьев был родным младшим братом убиенного урядника Пафнутьева. И тот актуарис крепко связан с людьми Хвощинского. И он на стороне Салтыковой стоит со своими начальниками вкупе. А вот брат его урядник, почему-то со мной стал откровенничать. И после сего его убили. И убили не с целью ограбления, ибо деньги при нем бывшие немалые не тронули.
– Думаешь нужно трясти актуариса? – спросил Соколов.
– Можно и его, но думаю, что еще рано. Не дадут нам его тряхануть. Не дадут пока. Стоит Родьку соглядатая притянуть к ответу. Пусть нам твой дьяк28 Гусев в сем посодействует. Тебя, Степан, он уважает и не откажет.
– Разумно. Может, сие нас куда и выведет. Стоит по-тихому тряхнуть этого Родьку. Но и сии дела, что я привез, тебе внимательно прочитать, князь.
– Сие потом. А вначале Родька. Сделать это стоит так, чтобы не прознали ни Хвощинский, ни Михайловский, ни Вельяминов-Зернов. А то они снова что-нибудь предпримут.
– Завтра и поедем, князь….
***
Утром Соколов и Цицианов сразу взялись за дело. Они неожиданно нагрянули в Тайную экспедицию и в присутствии Гусева схватили Родьку и затолкали его в покои дьяка.
Ларион Данилович недоумевал.
ebooksa