– В трактире многие и в том числе целовальник.
– Плохо. Завтра начальник полицмейстерской канцелярии Молчанов будет знать про сие.
– Я все расскажу, как было и дам клятву, что….
– Ты сошел с ума, Степан! Какую правду? Запомни: в доме Кирилова ты не был! А твой клинок мы сейчас вытрем, и следа от крови не останется. Шпага-то у тебя простая. Три рубля такой цена, не больше.
Князь вытащил платок и стал тщательно вытирать лезвие, а затем швырнул платок в камин.
– Но что мне говорить, ежели спросят, где я был, и что со мной случилось?
– Скажешь, разбойники напали и ограбили. Благо видали тебя в стороне от дома Кирилова. Ты целовальнику не сболтнул ли чего лишнего?
– Нет. Сказал, что на меня напали и ограбили.
– Вот и хорошо. Так и далее следует говорить.
Соколов немного приподнялся и лег выше.
– Но кто мог убить Кирилова? Что ты думаешь по сему поводу, князь?
– Некто нас опередил. Свидетеля у нас забрали, Степан. Такого свидетеля, кто мог показать противу Салтыковой. Но сие для нас с тобой не в первый раз.
– Стоит дом его обыскать и все его документы забрать и со всем тщанием их изучить! Там много чего можно найти, – схватился за соломинку Соколов.
– Думаешь, я этого без тебя не знал? Я был там, и все его бумаги были в печке сожжены! Все! Дневники, письма, хозяйственные книги. Один пепел остался. И больше тебе скажу, Степан. В той самой церкви, где мы с тобой книги изъяли, дьякон пропал. Догадываешься какой?
– Наш?
– Именно наш. Исчез человек, и нет его нигде. Вот так-то!
– Но у нас есть книги в юстиц-коллегии! Стоит…
– И они пропали, Степан. Я нынче утром это обнаружил.
– Как это пропали? Что сие значит? Как они могли пропасть из моего кабинета? Ключи токмо у меня!
– Видать не только у тебя, Степан. Я бросился те книги церковные искать, но никто их не видал. Никто! Словно и не было ничего.