– Могу я взять с собой служанку? – спросила Салтыкова.
– Как вам будет угодно. Одна служанка постоянно может находиться при вас, и такоже вы можете получать обеды от вашего личного повара или заказывать их в любом трактире или ресторации по вашему выбору.
– Вы весьма любезны, господин Соколов. Я могу собраться? Могу сменить платье на более подходящее для тюрьмы?
– Как пожелаете, Дарья Николаевна.
Через час карета в сопровождении конной охраны выехала из ворот дома на Сретенке. В карете были Соколов и Салтыкова. Двое солдат ехали на запятках.
– Ваша вязла, господин Соколов. Но сие токмо пока. А что будет в дальнейшем – посмотрим, – произнесла Салтыкова ледяным тоном.
– Я служу закону, Дарья Николаевна. И личной неприязни у меня к вам нет.
– Закону? Но никакой вины за собой я не знаю. О каком законе вы говорите?
– О законе Российской империи, по которому помещик не властен над жизнью и смертью своих крепостных. А вас обвиняют в убийстве более ста человек. А кто-кто считает, что ваших жертв было больше.
– Я никогда не признаю себя виновной. Вы слышите, Соколов? Смешное дело. Помещицу судят по навету крепостного холопа.
– Но сей хлоп утверждает, что вы убили трех его жен.
– Ложь! Или вы уже полностью удостоверились в том, что мой холоп не лгал в своем мерзостном доносе? Отчего вы верите ему, а не мне?
– Сие дело я еще не прояснил для себя. Но не кажется ли вам странным, что жалобы подавались именно на вас многократно? Почему именно на вас крестьяне делают вот такие наветы. Какая им от того выгода? Расскажите мне всё, и я приму вашу сторону, если вашей вины в смертях людей нет.
– Примете мою сторону? – Салтыкова засмеялась. – Полноте, Степан Елисеевич. Вы хоть и не берете взяток, как иные чиновники вашего ведомства, но не пойдете же вы против императрицы. А она желает показать на моем примере торжество монаршего правосудия.
– Я в этом деле не ищу милостей императрицы, Дарья Николаевна. Я хочу докопаться до истины. И в том, что вы давали взятки нашим чиновникам – сомнения у меня нет. А зачем вам сие нужно было, если вы полностью невиновны?
– Степан Елисеевич, вы даже представить не можете себе всех корней того дела за которое взялись. Вы видите токмо стебель, но корни оного уходят глубоко.
– Так просветите меня..
– А вы уверены, что захотите сего просвещения? Истинные причины весьма опасны. Кляуза крепостного сие всего лишь вершина сего дела, и многие не желают, чтобы кто-то до его корней докопался. Корни сии ядом смертоносным дышат.
– Но мне желательно докопаться именно до корней. А яду я не боюсь.
– Вы хотите признания? Так вы его все равно не получите, господин Соколов.
ebooksa