– Про него знают токмо верные люди. Дарья Николаевна ничего и никому не скажет даже под пыткой. Редкая она женщина с истинно мужской хваткой и мужеством. Не зря тайный секретарь императора Волков ей все сие доверил.
– Но вот надворный советник Михайловский весьма меня тревожит, господа, – произнес Вельяминов-Зернов.
– А что с ним? – спросил Хвощинский. – Я видел его вчера, и все было в порядке.
– Давеча я пил с ним у него в доме водку и под хмельком, он заявил мне, что дескать руку мы на святое подняли. Чуете чем сие пахнет, господа?
– Руку подняли на святое? – Молчанов посмотрел на Вельяминова-Зернова. – Это он тебе сказал? Ты лично сие слышал?
– А то как же. Стал бы я иначе про то говорить? Напившись, он весьма слезлив. И то весьма опасно. Много он думает о самодержавии и святости сего строя для России. Дурак.
– Пусть бы себе думал. С мыслей пошлин не берут, – проговорил Хвощинский. – Плохо, что у него язык во хмелю плохо за зубами держится. Михайловский много знает. Очень много.
– Ты предлагаешь убрать его? Нашего товарища? Он с нами уже давно, Федор. Ну, сболтнул человек лишнее. Так не в присутствии же постороннего, а при своем друге. А ежели и я завтра сболтну что-либо? И меня убрать? Так недолго…
– Не нужно болтать, Андрей, попусту! Мы святое дело затеяли! И достойных людей поддержали! И ради того дела мне и своей головы не жаль! Ты, Лев, следи за Михайловским. Следи пока, но ежели, что увидишь, то сразу же мне про то скажи!
– Все понял и все исполню…
2
Помещения, где содержат арестованную помещицу Салтыкову: душеспасительная беседа.
Священник московской церкви Николая Чудотворца Дмитрий Власьев был по приказу своего начальства приставлен к арестованной помещице Салтыковой в качестве духовника. Велено ему было оную помещицу разговорить, и заставить её показаться в грехах и вины свои признать. И отец Дмитрий для такого дела и капли вина в рот не брал.
Он входил в комнату помещицы уже в третий. Пришло время для настоящего разговора.
– Здравствуй, дочь моя.
– Добро пожаловать, батюшка, в комнату узницы.
– На все воля, господа, дочь моя. Христос терпел и нам велел терпеть все в несправедливой юдоли земной.
–Вы пришли попотчевать меня очередной сказкой, отец Дмитрий? Так мне хорошо известно священное писание. Я не полуграмотная купчиха и не неграмотная крестьянка. Я много читала в жизни книг, хоть про меня и иное болтают.
–То что ты читала писание, мне известно. Но вдумывалась ли ты в то, что там писано? О пользе покаяния думала ли ты?
–Покаяния? Но покаяние есть признание греховности своей. Покаяние нужно тогда, когда есть в чем каяться и за что отвечать пред господом. Так?
ebooksa