– Сие они пояснили, Степан Елисеевич, – горячился князь.
– Интересно как?
– Они состоят при имении в ранге лакейском! И Салтыкова их позвала, дабы они девку избитую отпоили вином и к причастию приготовили! Но Аксинья тогда в чувство не пришла и умерла без святого причастия. Вот сии листы!
Иванцов посмотрел на показания и сказал:
– Все у князя складно получается.
– Но отчего же тогда московские слуги такого не показывают? – спросил Соколов. – Почему в имении лакеи помнят сие, а те кто постоянно сопровождает барыню свою не помнят?
– Да на сей вопрос ответить проще простого, Степан, – произнес Цицианов. – Они боятся свою барыню. Не верят в то, что её осудят. Вот и лгут тебе. И их понять можно – они крепостные и во всем зависят от Салтыковой. И думают, а вдруг да барыньку завтрева выпустят?
–Может и так! – вынужден был согласиться Соколов. Ответ Цицианова звучал весьма разумно.
– Но ты слушай далее, Степан. Священник из Троицкого мною был допрошен. Тот самый, что некогда чиновнику Карпову так толком ничего и не поведал. Сказал, что за место свое боится.
– И что он тебе сказал, князь?
– Он подтвердил страшные увечья на тебе крестьянки Яковлевой. И сей священнослужитель до сих пор не верит, что Салтыкову осудят. Он говорит, что в имении Троицкое и в прежние времена такое случалось. Особливо при императрице Анне Ивановне.
– Но Дарья-то наша причем здесь? Она еще и не родилась тогда.
– Тогда не родилась. Но Салтыковы и тогда жестокость проявляли, – парировал Цицианов.
– Князь, но Дарья Николаевна урожденная Иванова. Салтыкова она только по мужу.
– Ну и что? Сие свидетельствует о её невиновности? Священник из Троицкого такоже показал, что слуга Салтычихи Ромка Иванов, бывший при барыньке лицом доверенным неоднократно крестьян по приказу Салтычихи прежестоко бил плетьми! И показания сего мужика имеются. И сего тебе мало, Степан Елисеевич?
– Чем дальше в лес, тем больше дров, – произнес Соколов. – Иван Иванович, достать из шкафа полуштоф волки гданской. Самое время мозги прочистить.
– То дело! – согласился с ним князь. – А то с ума сойти с вами можно. Мои показания из Троицкого против твоих. Одно противоречит другому.
Они выпили водки и откинулись на стульях. Цицианов закурил свою трубку.
– Дотошный ты, Степан! – произнес он. – Ох, и дотошный!
– В деле сыскном без сего никак нельзя. От нас судьбы человеков зависят. Но в сем деле меня еще и капитан Тютчев беспокоит. Кажется мне, что он мне солгал намеренно.
ebooksa