– Вон куда хватил! Государя помянул. Добро. Но разве государь велел тебе женку крепостную Ирину в сем подвале уморить? – голос Цицианова стал жестким. – Что об сем скажешь? Был у тебя на то приказ?
– То был мой грех, барин! – Воеков пал на колени. – То было, и в том виноват я. Каюсь.
– Иш ты! Кается он! Рассказывай как все было. И смотри, говори только правду. Ежели хоть раз солживишь я тебя на дыбу вздерну, и там станешь соловьем петь. Но калекой останешься все одно.
– Все скажу, как было, ваше благородие. Жонка Иринка была больно пригожа собою. И то её погубило. Красивая была стерва и кочевряжилась много. Ну, поиграли бы с ней! От бабы рази убудет? Мне Дивеиха, знахарка местная, зелье спроворила такое, чтобы, значит, не понесла Иринка-то от того блуда дитя. Я ведь про все подумал, значит. Я к ней и говорю так мол и так. Давай, говорю, поиграем маненько.
– Значит, ты хотел соблазнить девку? Так я тебя понял?
– Да каку девку, барин? Жонка Иринка была давно. Ежели я б у ней первым был то и дело было бы иное. А то ведь нет. Баба и есть баба. Для того её господь и спроворил.
–Ладно! Не станем говорить, кого и для чего господь создал. Про дело токуй. Она отказала тебе? Так я тебя понял? – строго спросил Цицианов.
–Так. Ни в какую. Заартачилась.
– И что ты сделал?
–Дак скотину потравил в барских стойлах и на жонку Иринку свернул все. Барыня велели её допросить но та вину не признала. И тогда барыня велела её на три дни в подвал посадить на чепь.
– На цепь? А она била крестьянку поленом? Волосы у ней жгла?
– Того не было, барин. Она велела только 20 плетей девке дать.
– Я же тебе сказал правду говорить! На дыбу захотел, мерзавец?!
– Дак я правду и говорю тебе, барин. Ваше благородие. Вот те крест истинный. Каюсь во всех грехах. Мой то грех.
– Но девка сильно избита была!
– Говорю же, мой грех был. Барыня велели её три дни и три ночи подержать в подвале, а опосля выпустить. Но я решил Иринку в подвале того…
– Понятно, что ты хотел сделать. Что было далее!
– Дак она огрела меня цепью по роже-то. Вот и след до сих пор имеется, – Воеков показал на шрам на щеке. – Я был во хмелю и не стерпел. Отходил её кулаками и бросил в подвале.
– Убил?
– Нет. Что ты, барин. Но после сего случая я осерчал на девку сильно и велел ей ни воды ни еды не носить пока не прикажу. Барыни-то в ту пору в имении уже не было. На Москву подалась Дарья Николаевна. И за холопами здешними я надзирал. Кто посмел бы мне перчить? Затем я запил сильно и позабыл во хмелю про неё. Она и померла от того. Прости, барин, мой то грех. Мой.
ebooksa