– О, у вас южный акцент, вы из Баварии?! Земляк? – сразу пробудился хозяин магазина.
– Почти. Так есть плуги? – Брехт поморщился с досады, сейчас начнёт расспрашивать, а он про неметчину, что одну, что вторую ничего не знает. А уж про Баварию и подавно. Октоберфест интересно уже проводят или нет? НаТheresienwiese (лугу Терезы) Брехт был и пиво пил по усам текло. Вообще, немцы веселились от души. И веселье настоящее – заразительное. Нет, наверное, ещё не проводят. Там гид что-то про короля Людвига говорил, а Бавария станет королевством в 1805 году. В общем, ничего про современную Баварию, кроме слова «Мюнхен», Пётр Христианович не знал, так что лучше со скользкой темы свернуть.
– Герр Шмидт, мне нужен хороший железный плуг с отвалом. Мне сказали, у вас есть.
– Для земляков найдём, – вот чёрт бы его побрал. Немец обниматься полез. Обнимашки, целовашки.
Брехт ведь в той жизни совсем рядом жил с этим местом. Пречистенский бульвар затем в Гоголевский переименуют. В выходные дни Иван Яковлевич, как раз по нему, прогуливался до Пречистенской набережной, вдыхая утреннюю свежесть. Потом, постояв у парапета и обойдя по кругу Храм Христа Спасителя, шёл домой. Иногда по Патриаршиму мосту переходил на другой берег Москвы реки. Когда солнце бликовало в ряби серых вод. Любовался этой игрой света. Давно, как давно было. Да, и как не скоро будет. Взгрустнулось при воспоминании.
– Так что с плугом, герр Шмидт? – отстранился, наконец, от обнимашек Брехт.
Прошли под охи и ахи про Баварию на склад этого магазинчика. В углу среди других сельхоз агрегатов стояло несколько плугов. Всё это было покрыто толстым слоем пыли и даже оплетено паутиной. Не оценили русские баре прогресса, зачем им. Крестьяне пусть сами об инструменте своём заботятся, а какой крестьянин может себе плуг железный позволить. Как, впрочем, и остальные железные инструменты. Что-то у себя в деревне ни у кого железную лопату Пётр Христианович не видел. Плотники были с железными топорами, ну, у них не получится по-другому, а крестьяне деревянной сохой вспашут. Да и лошадки у них под эту соху заточены, чтобы землю ворочать плугом, большие и сытые кони нужны.
Плуга было два. Один чуть больше, второй поменьше, но с какой-то хреновиной сбоку приделанной.
– Сколько стоят, герр Шмидт, эти чудесные плуги? – нет Брехт, конечно, знал, что товар, чтобы сбросить цену нужно ругать, но тут случай другой. – Узнаю работу немецких мастеров. Такие чудесные инструменты могут делать только в Баварии, ну, может Золинген… Нет, нет. Только в Баварии. Эх, Мюнхен и Зендлинг, там уже, наверное, весна началась. Девушки в белых чепчиках вышли на поля… – Брехт, сделал вид, что утирает слезу.
– И не говорите герр …
– Мозер (Moser) Петер Мозер, – Так гида звали, он хвастался, что это южно-немецкая фамилия. Точнее, нижненемецкая.
– Да не сын ли вы Карла Мозера, который женат на дочери Адольфа Вагнера Марте? – прямо подпрыгнул хозяин магазин.
Нда, переиграл. Ну, теперь поздно отступать.
– Так вы знаете моего отца, герр Шмидт?
– Ну, знаю не то слово, но я провожал в последний путь вашего деда Клауса, даже нёс гроб. А вы какими судьбами в этой стране, герр Мозер?
– Хочу заработать немного денег, – а что – чистая правда.
– Да, деньги. Россия богатая страна, только вот, здесь никому не нужны железные плуги или лопаты. Я ехал за тем же, герр Мозер, и вот почти разорён. Вы первый за два года, кого заинтересовал железный плуг. Сейчас распродам всё и вернусь домой. Не пошла торговля. Набрать бы денег на обратную дорогу.
Стоять! Бояться! Распродажа – это гут.
– Весь магазин продаёте герр Шмидт. – Чуть с ленцой и удивлением на немецкой роже, спросил Пётр Христианович. Вот, сейчас надо показать, что просто интересно. Любопытство.
– К сожалению и дом тоже. Говорю же, совсем ничего не покупают. Так вас интересуют эти два плуга? – и надежда в глазах вспыхнула, хоть и грустная.