– Десять тысяч, – подсказал ему правильное решение Брехт, – и сейчас их у меня нет. Всех доходов, что от Студенцов. Сто рублёв в год. В немилость попал к Государю Императору. В ссылку сослан в имение.
– Правда? – прекратили глазки бегать.
– Ну, креститься не буду, я же латинянин проклятый. Вон, Тихона спросишь. Когда помиритесь. Вспомни, у него обычная Зойка, а у тебя будет греческая дворянка волосатая. Повезло тебе, что Зойка этому конюху досталось. У него-то не будет ни гречанки, ни имения в Крыму.
– Змий… – Бац, – Ваше сиятельство, вы как змий искуситель …
– Ну, это значит да, вербовка прошла успешно? – насупился опять граф Витгенштейн. Устал уже на карачках сидеть. Сапоги высокие – неудобно.
– Браты мои? – о торг пошёл. Дальше – принятие. В будущем умник какой-то придумает.
– Сказал – по десять тысяч каждому. Или ты про гречанок волосатых. Да не проблема, там, в Греции, всё есть. И трёх волосатых найдём.
– А чего делать надо?
– Не, не пойдёт так Сёма. Пойдёт не так. Ты сейчас даёшь согласие, уговариваешь своих друзей и клятву верности кровью подписываешь.
– Кровью? – опять глазки забегали. Ну, жук, обмануть хотел.
– Кровью, Сема. Тут наше братство, – Брехт показал свою здоровущую ладонь мозолистую от вечного упражнения саблей, – А тут – десять тысяч и имение в Крыму, – Вторая ладонь у Тугоухого перед носом показалась.
– Согласен я. Братов уговорю. С нами пацанчик ещё – сирота, с ним что?
– Усыновлю. – А чего в тот раз даже Бжезинского усыновил. Почему не пойти по проторённому пути.
Глава 19
Событие пятьдесят четвёртое
Сельхоз магазин «Шмидт и сын» находился в самом конце Пречистенского бульвара. Почти на набережной. Приехали туда утром на следующий день. Магазин был пуст. Летом видимо всякими цветами торговал, а сейчас стояли в углу сиротливо железные вилы, мотыги, лопаты. Кому нужны зимой? Плуга Пётр Христианович не увидел.
Хозяин, зевая, отворил дверь магазина, когда приехали ещё и закрыта оказалась. Дом почти такой же, как у печника, разве чуть пошире, или длиннее, метров восемь на шесть, второй этаж так же сделан деревянным.
– У вас плуги есть? – не стал тянуть Пётр Христианович, дожидаясь пока герр Шмидт прозевается. Раз Шмидт, то по-немецки спросил. Подходящая фамилия у геноссе – Шмидт, это если на русский перевести – кузнец или слесарь, ну, тот, кто с металлом работает. А тут металлическим инструментом торгует герр кузнецами и слесарями изготовленным.