Египтянин. Путь воина

22
18
20
22
24
26
28
30

– Я не верю в это, – твёрдо сказал Ренси. – Но ведь можно же у кого-то дознаться истины?

Изигатар посмотрела на него проницательно и испытующе:

– Истина? Что ж, идём со мной, узнаешь истину.

Они спустились в сад, где, окружённая пышной растительностью, в кресле на возвышении восседала княжна Шеруа-этерат. Она держалась очень прямо, как полагается женщине её происхождения, но, несмотря на царственную сдержанность манер, в ней не чувствовалось высокомерия. По рассказам Изигатар, которая говорила о печалях и страданиях княжны, Ренси знал, что сестра царя воздвигла стену безразличия между собой и придворными. Единственным человеком, к которому она испытывала родственные чувства, оставался Шамаш-шум-укин.

– Илушума никогда не говорил тебе, что он – сын старшего брата царя? – спросила княжна, когда Ренси предстал перед ней, преклонив колено. – Того брата, который должен был унаследовать трон по закону первородства и которого отравили, чтобы правителем Ассирии стал Ашшурбанипал?

– Нет, не говорил. Я всегда считал его сыном одного из младших братьев владыки.

– Илушума готовил заговор с единственной целью – свергнуть Ашшурбанипала и занять ассирийский престол как истинный преемник своего отца. Он хотел добиться справедливости – и ради этого был готов рискнуть своей головой…

Теперь Ренси знал истину – и она не имела ничего общего с вавилонянами или с начальником дворца, благоволившим к их царю. Всё дело было в самом Илушуме.

– Его казнят? – спросил он, подняв глаза на княжну, лицо которой скрывала густая вуаль.

– Несомненно. Ашшурбанипал не тот человек, который милует восставших против него подданных только потому, что они – одной с ним крови. И если тебе дорога твоя жизнь, поспеши убраться из Ниневии как можно скорее. Ибо тебе, как человеку из близкого окружения Илушумы, уготована такая мучительная казнь, какой я не пожелала бы своему худшему врагу.

Ренси понимал, что княжна говорит правду. Предугадать, кого и когда в ниневийском дворце ославят, а кого превознесут, было невозможно. Зато трагическая участь тех, против кого Ашшурбанипал обращал свой гнев, была хорошо известна.

– Я готов бежать хоть сейчас, – снова заговорил Ренси, и голос его прозвучал не слишком уверенно; на лбу у него проступил пот. – Только я не знаю, как это сделать. Однажды у меня уже была попытка покинуть дворец ночью, но стража узнала меня даже в неверном свете факелов…

После нескончаемой минуты мучительного молчания раздался тихий голос Изигатар:

– Кажется, я придумала, как перехитрить стражу и устроить побег.

– Пусть боги будут к вам милосердны, – напутственно отозвалась княжна и повелительным жестом приказала Ренси и танцовщице удалиться.

11

Долгое время живя среди ассирийцев, изучая их привычки и нравы, Ренси оставался верным своей культуре. Это касалось не только постоянства в манерах поведения, но также в одежде и уходе за телом. Основной мужской одеждой здесь была канди – рубашка с короткими рукавами, длина которой зависела от положения ассирийца в обществе. Чем выше чин и знатнее род, тем длиннее канди. Чем значительнее сановники, тем длиннее перевязи и тем больше бахромы на одежде. Знатные мужчины носили волосы, уложенные в сетку, или скалывали на затылке заколкой, связанной цветными лентами; иногда разобранные на прямой ряд волосы спадали на плечи, концы подворачивали в валик. Особой же гордостью каждого ассирийца была борода. Борода требовала тщательного ухода и высокого искусства цирюльников: её завивали в тугие трубчатые локоны, укладывали плотными рядами, иногда заплетали косички, умащивали ценными благовониями и украшали разноцветными шнурами.

Помимо дворцовых евнухов, безбородыми и бритоголовыми были жрецы некоторых культов, а также юноши, проходившие обряд посвящения во взрослую жизнь.

– Нам улыбаются боги, – сказала Изигатар, втаскивая Ренси в свои покои и явно радуясь своему замыслу. – Только ты обещай не противиться мне и не возмущаться. Если сделаешь всё, как я скажу, спасёшь себе жизнь – это первое. А второе – обретёшь, наконец, свободу, о которой столько мечтал.

Ренси, всецело доверившись ловкой и смекалистой девушке, согласился без колебаний.