Второй на заднем сидении начинает шевелиться, и, вытащив руку из-под трупа, я без раздумий стреляю тому прямо в голову. За его макушкой вылетает красное облако пыли. На потолке над ним появляется кровавое пятно вместе с белесоватыми кусочками костей черепа.
Быстро сталкивая с себя труп, я тянусь к двери и буквально выползаю наружу.
Машина стояла на тротуаре, врезавшись в столб в каком-то промышленном районе. Не очень сильно, но от капота поднимался пар.
Остался ещё один противник, однако мне был необходим тот, кто расскажет, что происходит. Поэтому он проживёт больше, чем его друзья.
Кое-как став на ноги, я, пошатываясь, обхожу автомобиль, после чего не без труда открываю переднюю заевшую дверцу и выдёргиваю оттуда тело. Стаскиваю его же ремень, после чего перевязываю ублюдку руки.
Да, надо уничтожить улики, и самый простой вариант — сжечь. Здесь моих отпечатков почти вся машина, и нельзя, чтобы та же полиция, которая охраняет здесь закон, вышла на меня. Что касается криминала, то он уже объявил мне войну. И пусть будут уверены, я в неё вступлю, и итог им очень не понравится.
У промышленного района был огромный плюс, которого не было в жилых районах — множество строений и заводов, от рабочих, которые не останавливали производство даже ночью, до просто пустых или заброшенных, где можно было спрятаться.
Я тащил за собой тело через какие-то заросшие пустыри, стройки, пустые проезды, пока не попал на один из заводов, который судя по виду, давно не работал.
Несколько ангаров, полуразрушенных и частично разобранных, стояли в ряд, окружённые сеткой-рабицей с колючей проволокой поверху. Забор был лишь для вида. Я сразу нашёл несколько дыр, через одну из которых и пролез, затащив за собой тело.
Мой пленник несколько раз приходил в себя, но пара ударов рукоятью пистолета по голове, и он вновь терял сознание. Так было до тех пор, пока я не затащил его в один из подвалов завода.
Это место было не обесточено. Электричество до сих пор подавалось, и лампочка в подвальном помещении, где хранились какие-то металлические детали, загорелась тусклым светом через грязное стекло, едва я щёлкнул выключателем. Здесь я бросил пленника в угол, ожидая, пока мужчина придёт в себя, и сам осмотрел своё тело.
Всё выглядело не так плохо. Явных переломов не было. Болела очень сильно спина, мышцы между рёбрами, когда двигался, и правая нога с плечом, но не более. Возможно, у меня трещины в рёбрах после удара или какое-то из них даже сломано, плюс гематомы, но ничего критического.
А вот костюм немного порвался, что было плохо. Это был школьный костюм, в котором мне надо было завтра идти на занятия. Не самая большая беда из всех, что могли со мной произойти, но тем не менее не сама приятная. Но этот вопрос можно будет решить позже, сейчас есть дела поважнее.
Мужчина пришёл в себя. И первое, что я услышал, было:
— Ах ты ж сука… Ты не знаешь, с кем связался, ублюдок! Ты даже не представляешь, в какое ты вляпался в дерьмо…
— Представляю, — ответил я, осматривая помещение.
— Если ты, сука, меня не отпустишь, Смотрящий тебя на части разберёт! Он сдерёт с тебя кожу и скормит изгнанникам!
— Ужасно, — не стал отрицать я.
— Ты меня слышишь⁈ Тебе хана, ублюдок! Всё, кранты!