Релокант 7

На автомате мысленно тыкнул в нужную позицию в системном статусе, прокачивая Источник ещё на одну единичку.

И что дальше? Ублюдок полез в драку, понадеялся на свои сильные стороны, но мои оказались круче. Сдох… А выкуп мне куда девать? Как спасти Арин? Неужто в портал прыгать придётся?

Я подошёл к обрыву и заглянул в водоворот тьмы…

Ощутив странность, обернулся и увидел, как статуя дракона покрывается трещинами и оживает. Дракон… Величественный, огромный, впечатляющий. Он поднялся, горой возвышаясь надо мной, и я в тот же миг опустился на одно колено, протягивая выкуп в сторону Сантинела.

— Великий Бог-Дракон, Сантинел! Я пришёл, дабы исполнить приказ Богини Хель и передать тебе выкуп за её избранницу — Арин Сонг!

— ГР-Р-Р-Р-РА! ЖАЛКИЙ СМЕРТНЫЙ! КАК ТЫ ПОСМЕЛ УБИТЬ МОЕГО РАБА⁈

— Он атаковал первым… — понимая, что эта отмазка не поможет, я оставил посылку на мраморе и отошёл, смещаясь назад и выставляя перед собой магические щиты.

— ТАК УМРИ ЖЕ И ТЫ! — дракон взмахнул своей монструозной лапой, отправляя в меня чудовищный по силе заряд магии ветра.

— Да ёб тво…

Глава 11

В Пустошах, в окрестностях объединённого лагеря выживших, что назывался «Точка Дейл», оборонительные редуты строили сразу шесть цивилизаций. Люди, альвы, ящеры, драуры и спирфоны в союзе с гронмарами.

Людей оказалось много, но они держались обособленно друг от друга. Каждый отряд имел своего правителя и надеялся показать себя с наилучшей стороны. Как минимум люди пытались сохранить свои собственные силы, как максимум — найти новых союзников. Среди десятка командиров выделялись трое, их всех связывало одно — Чел с набором цифр вместо имени. О том, что он сменил имя и стал кем-то большим, они и понятия не имели. Кто же эти трое? Командир экспедиционного корпуса Бобруйска — командор Велес, самопровозглашённый король Пустоши Калатуха и вождь Союза кланов Пустоши Бивень Михаил. Самым слабым из всех был Калатуха, но его пет, огромный Грох тридцать пятого уровня, заставлял всех с уважением относиться к человеку подобных навыков.

Центральную часть лагеря заняли Альвы, которые оказались пусть и не самыми многочисленными, но точно самыми шумными и яростными. Подобно дикарям, они заводили себя, выводя кровавые узоры на собственном теле, демонстративно обнажали мощные тела и призывали соседей быть смелее.

— Эти придурки что, уже начали свой озверин жрать? — недовольно оценил поведение союзников Бивень

— Громанры постарались, — откладывая бинокль, прокомментировал Калатуха. — Третью бочку только что прикатили.

— Сумасшедшая регенерация вместо мозгов… Уж лучше бы нам своего волшебного зелья отлили, — сморщил нос владелец артефакта в форме бивня.

— Не согласен. Наше преимущество в тактике и уме. Если напиток отключает чувство самосохранения, нам он только повредит, какую бы там регенерацию не давал.

— Ну, одну бочку нам таки выделят. Зелье последнего шанса для сильнейших бойцов. На случай, если всё пойдёт по… — поднялся на ящики с припасами Калатуха и через бинокль посмотрел на другой фланг.

Там в это время уже завершали свои ритуалы немногочисленные драуры. Не искажённые. Не одичалые. Не размазни с пограничных земель. Те, кто принял новый мир и новый шанс, объединились под властью лидера и отправились отвоёвывать своё место под солнцем. Они заявлялись в одичалые племена и группки, вызывали тех на ритуальный поединок и, пользуясь мозгом и преимуществом системных артефактов, склоняли диких собратьев к новому пути. Всего их насчитывалось около пятисот. Остальные расы смотрелись в разы внушительнее и сильнее, но… Драуры оказались как никто едины. Более того, магия ритуалов позволяла им объединять силы и повышать общие характеристики. И повышать сильно. Настолько, что после парочки битв в Пустошах о них заговорили, перестали смеяться и восприняли всерьёз. Сегодня же они должны были показать всем прочим цивилизациям, почему заслуживают куска земли. Их вера вела их в бой, делая острейшим из клинков этого неожиданного союза.

Неподалёку от драуров и альвов свои шатры и неровные шеренги раскинули вторые по численности в этом союзном войске — ящеролюды. Порой люди называли их лизардами, говоря, они напоминают каких-то мифических тварей. К слову, от такого ящеры зачастую впадали в неистовство, круша всё вокруг вместе с наглым обидчиком, что назвал их нелицеприятным словом при всех других. Откуда же людям было знать, что слова «лизард» и «лизгарт» так похожи. И что второе — одно из самых страшных оскорблений у ящеролюдов. Так называли слабака, неспособного завести яйца, то бишь потомство. По сути, такое обращение приравнивало ящера к мусору, что ни разу в жизни не видел ни благ, ни хвоста избранницы.