Он снова попытался выговорить хоть слово. Теперь он стоял на столе один, покачиваясь, но решив, что не выкажет ни капли страха.
– Слишком рано, – сказал он на языке, которого все равно не поняли бы, даже если бы он мог говорить ясно. – Слишком рано вернулся я на Землю. Мне нужно было подождать еще восемь сотен лет, когда люди начнут терять веру и сомневаться во всем. Слишком рано!
У него из-под ног выдернули стол.
XIII
Не успел крикнуть впередсмотрящий, как из рассветного тумана на дисийскую бригантину налетели две шхуны с высокими мачтами. Но моряки на «Божественном Дельфине» не сомневались в том, кто нападавшие. Из всех глоток вырвался одновременный крик «Карелы!» – и все смешалось.
Одно из пиратских судов скользнуло вдоль борта «Дельфина», и абордажные крючья карельской шхуны сцепили корабли намертво. В мгновение ока пираты оказались на борту.
Они были высокими, одетыми только в яркие цветные шорты с широкими кожаными ремнями, на которых висело оружие. Татуировки покрывали их с головы до ног, они размахивали кривыми тесаками и шипастыми булавами. Яростно выкрикивая что-то на своем родном финском, они дрались, как берсерки, иногда в горячке боя обрушивая удары тесаков и булав на своих же братьев.
Дисийцев захватили врасплох, но дрались они храбро. Сдаваться они не собирались: это означало рабство и смерть от непосильного труда.
Экипаж «Терры» был среди защитников. Ничего не понимая в фехтовании на мечах, они дрались, как могли, изо всех сил. Даже Робин схватила меч и дралась рядом с Черчиллем.
Вторая шхуна подошла с другого борта. С нее посыпались карелы и напали на не успевших развернуться дисийцев. Первой потерей звездолетчиков стал дагомеец Гбью-хан. Он успел убить одного пирата и ранить другого, но удар тесака сзади отсек ему руку с мечом, а следующий раскроил голову. Потом упал Ястжембски, кровь хлынула из разрубленного лба.
Вдруг Робин и Черчилль забились в наброшенной на них сверху сети. Под ударами кулаков они потеряли сознание.
Придя в себя, Черчилль обнаружил, что у него связаны за спиной руки. Рядом с ним на палубе сидела Робин, тоже связанная. Лязг мечей стих, и даже стонов не было слышно. Тяжелораненых дисийцев побросали за борт, а тяжелораненые карелы не позволяли себе стонать.
Перед пленниками стоял капитан пиратов Кирсти Айнундила. Высокий темноволосый человек с повязкой на правом глазу и шрамом, протянувшимся через всю левую щеку, говорил по-дисийски с сильным акцентом:
– Я просмотрел судовые документы и знаю, кто вы такие. Так что лучше не врите. Так. Ты и ты, – он показал на Черчилля и Робин, – стоите большого выкупа. Этот Витроу будет заплатить за свой дочь и зять невредимый много. Остальные будут давать хорошую цену на рынке в Айно, когда мы будем туда прийти.
Черчилль знал, что город Айно был базой карелов на побережье, которое когда-то звалось Северной Каролиной.
Кирсти что-то приказал, и пленников отвели вниз и приковали к шпангоуту. С ними был и Ястжембски, поскольку они решили, что его рана не опасна.
Когда пираты заковали их и ушли, заговорил Лин.
– Теперь мне понятно, как глупо было мечтать добраться домой. Не потому, что нас захватили, а просто – дома больше нет. Там будет не лучше, чем здесь. Наши потомки могут быть так же враждебны к нам, как потомки Черчилля – к нему. И я вспомнил кое о чем, что мы забыли из-за своего горячего желания попасть обратно на Землю. Что случилось с землянами-колонистами на Марсе?
– Не знаю, – ответил Черчилль, – но мне кажется, что, если они не погибли по тем или иным причинам, они давно бы уже послали на Землю космолеты. В конце концов, они не зависели от Земли, и у них были свои корабли.
– Очевидно, что-то им помешало, – заметил Чандра. – Но я, кажется, знаю, к чему клонит Лин. На Марсе есть радиоактивные минералы. Рудники там остались, даже если людей больше нет.