– Это человек, – ответил Хэл, – который, не являясь специалистом ни в какой определенной науке, много знает обо всех науках вообще. Фактически я – офицер связи между различными учеными и правительственными чиновниками. Мое дело – сводить в рефераты и объединять существующие научные доклады и представлять их иерархии.
Он глянул на статую. Женщины не было видно.
– Современная наука, – продолжал он, – столь специализированна, что информативная коммуникация между учеными одной специальности стала весьма затруднительной. Каждый ученый обладает глубоким вертикальным знанием собственной скромной области, а вот горизонтального знания ему недостает. Чем больше он знает о своем предмете, тем меньше ему известно, чем заняты другие люди в родственных научных областях. У него просто нет времени на то, чтобы прочесть даже пару-тройку из поражающей всякое воображение массы статей. Дело зашло так далеко, что из двух докторов, специализирующихся на дисфункциях носовых проходов, один лечит левую ноздрю, а другой – правую.
Фобо в ужасе всплеснул руками:
– Но ведь наука остановилась бы, будь это действительно так! Вы наверняка преувеличиваете!
– Что касается врачей – да, – ответил Хэл, выдавив слабую улыбку. – Но преувеличение не столь велико, как может показаться. И действительно, наша наука теперь развивается не в геометрической прогрессии, как было когда-то. Ученым не хватает времени и очень сильно не хватает общения. Важное открытие, сделанное в смежной области, ничем не поможет специалисту, поскольку он о нем не услышит.
Хэл увидел, как из-за цоколя статуи на миг высунулась голова и снова нырнула в тень. Его прошиб пот.
Фобо стал расспрашивать Хэла о религии Предтечи. Хэл был немногословен и некоторые вопросы просто игнорировал, хотя и не без чувства смущения. Кувыркун – сейчас, да и раньше, – прежде всего придерживался логики, а логика – свет, который Хэл никогда не направлял на то, чему его учили уриелиты.
– Я могу тебе сказать лишь то, что почти все люди путешествуют по субъективному времени, но лишь Предтеча, его заблудший ученик Уклонист и жена Уклониста способны путешествовать по времени объективному. Я знаю, что это правда, потому что Предтеча предсказал, что случится в будущем, и все его предсказания сбылись. И…
– Все предсказания?
– Ну да, все, кроме одного. Но оказалось, что это нереальное предсказание, псевдобудущее, каким-то образом вставленное Уклонистом в «Западный Талмуд».
– Откуда же вы знаете, что те предсказания, что не сбылись до сих пор, – не ложные вставки?
– Ну… в общем, не знаем. Единственный способ узнать наверняка – подождать, пока придет их время. И тогда…
Фобо улыбнулся:
– Вот тогда вы убедитесь, что вот это конкретное предсказание написано и вставлено Уклонистом.
– Конечно. Но уриелиты уже несколько лет работают над методом, который, как они говорят, сможет доказать на основании внутреннего свидетельства, реально или фальшиво будущее событие. Покидая Землю, мы в любой момент готовы были услышать, что наконец-таки найден безупречный метод. Сейчас, разумеется, мы ничего не знаем, – и не узнаем, пока не вернемся на Землю.
– Я чувствую, что этот разговор нервирует тебя, – сказал Фобо. – Быть может, нам лучше будет продолжить его в другой раз. Скажи мне, что ты думаешь об этих руинах?
– Они просто великолепны! Конечно же, меня очень интересует все, что связано с этим исчезнувшим народом, поскольку они были млекопитающие, подобно нам. И я не в силах себе представить, как они могли почти полностью вымереть. Будь они похожи на нас, что весьма вероятно, они бы процветали.
– Вырождающийся, сварливый, жадный, кровавый, разорительный род, – ответил Фобо. – Хотя несомненно, что в их числе изредка встречались очень хорошие люди. Я сомневаюсь, чтобы они сами себя истребили до такого состояния, что осталось лишь несколько десятков особей. И сомневаюсь, что их род выкосила какая-то чума. Но спокойной ночи сейчас, я устал, и потому я иду спать.
– А мне вот не спится. Поброжу-ка здесь еще немного. Эти руины так красивы при яркой луне.