Жанетта встала из-за стола.
– Я не могу есть в этой штуке. Мне будет стыдно.
– Но… но я должен быть в застольной шляпе, – сказал он дрожащим голосом. – Иначе мне не удержать еду в себе.
Она что-то быстро проговорила на языке, которого он не знал. Но в этой фразе отчетливо слышалось разочарование и страдание.
– Прости, – сказал он. – Но так уж это устроено. И так должно быть.
Она медленно села. Надела шляпу.
– Хорошо, Хэл, но позже мы должны будем это обсудить. Иначе у меня создается впечатление полной изоляции. Нет близости, нет общего восприятия того хорошего, что дает нам жизнь.
– Пожалуйста, не издавай звуков во время еды, – попросил он. – И если захочешь что-то сказать, сперва проглоти все, что у тебя во рту. Когда кувыркун ел в моем присутствии, я имел возможность отвернуться, но не мог заткнуть уши.
– Постараюсь не издавать звуков, чтобы тебя не стошнило, – ответила она. – Но скажи: как вы добиваетесь того, чтобы дети ели тихо?
– Они никогда не трапезничают со взрослыми. Точнее, за их столом – из взрослых – сидят только
– Вот как?
Трапеза проходила в молчании, не считая неизбежного стука приборов по тарелкам. Закончив, Хэл снял шляпу.
– Жанетта, ты исключительный повар! Все так вкусно, что я почти грешником себя почувствовал, так радуясь пище. Такого супа я никогда не пробовал. Хлеб восхитителен. Салат – превосходен. Стейк – само совершенство!
Жанетта сняла шляпу раньше. К своей порции она едва притронулась. И все же она улыбалась.
– Мои тетушки хорошо меня выучили. В традиции моего народа – обучить девушку всему, что приятно мужчине.
Он неуверенно засмеялся и, скрывая смущение, закурил сигарету.
Жанетта спросила, можно ли ей тоже закурить.
– Раз уж я охвачена жаром, немного дыма не помешает, – сказала она со смешком.
Хэл не понял, что она имеет в виду, но тоже засмеялся, желая показать ей, что не сердится из-за застольных шляп.
Жанетта зажгла сигарету, затянулась, тут же закашлялась и бросилась к раковине налить себе воды. Вернулась со слезящимися глазами, но сразу взяла свою сигарету и попробовала снова. Очень скоро она затягивалась со сноровкой заядлого курильщика.