Он наклоняет голову в другую сторону, будто действительно заинтригован.
– И что это за имя?
– Сидиан.
– Почему ты выбрала именно его?
Я краснею, прикусывая губу, и отвожу взгляд.
– Ну, мне показалось уместным назвать тебя в честь обсидиана, который повсюду тебя окружает, но я не хотела, чтобы имя звучало как камень, поэтому решила его немного изменить и убрать первые две буквы.
– Сидиан, – произносит он, обдумывая. – Что же, ты можешь называть меня этим именем, когда мы наедине.
– Спасибо.
– Не за что, крошечное создание.
Он кивает, прежде чем снова начать снимать перчатку.
– Подожди, – говорю я, понимая, что поступаю рискованно. – Не будет ли слишком, если я попрошу еще и о том, чтобы взглянуть на твое лицо перед смертью?
Он замирает, его тело напрягается.
– Ты правда хочешь этого?
– Да, – отвечаю без колебаний.
Он кивает, и меня захлестывает волнение, когда он тянется к своей маске. Его пальцы опускаются ниже края, он колеблется еще мгновение, а затем медленно ее снимает.
Его темные, как ночь, волосы ниспадают изящными волнами, обрамляя лицо; из меня вырывается удивленный вздох. Его лицо угловато, с ярко выраженными точеными скулами и острым подбородком. Оно ужасает своей красотой. Он выглядит властно, поражающе. Черные как уголь глаза еще больше подчеркиваются густыми бровями и фарфоровой кожей.
В некотором смысле его лицо выглядит даже страшнее, чем те костяные маски, за которыми он предпочитает его скрывать.
Он прекрасен.
– Я не могу быть прекрасным, крошечное создание, – говорит он, и я понимаю, что произнесла это вслух. – Я создан для того, чтобы наводить ужас.
После этих слов из меня вырывается тихий смешок.