– Ну-ну… – Елисей наклоняется к моему лицу. – И что же я должен знать?
Смотрю ему в глаза, подбородок дрожит. Убираю руку и отступаю.
– Ничего. Просто уезжай, ладно? Оставь меня в покое.
– Не могу.
Вижу его сквозь размытые темные пятна из-за подступивших слез. Собранный и уверенный, ни капли жалости, одни лишь решимость и твердость. Он протягивает руку, и я читаю по губам, потому что в ушах грохочет сердце: «Идем, Лана». Вкладываю свою ладонь в его, прикосновение согревает мгновенно и проносится по телу успокаивающей волной. Я ему верю. Не знаю, как так вышло, но, кажется, мне все-таки сегодня повезло. Повезло, что рядом со мной именно он.
– Вернемся на вечеринку? – тихо спрашиваю я.
– Устроим собственную. Тебе точно понравится, а вот мне не очень.
Лифт медленно ползет вверх, теплый воздух нежно обнимает продрогшие плечи. Смотрю на Елисея исподлобья и никак не могу понять…
– Как ты это делаешь?
– Что именно, Лана? Терплю тебя?
– И это тоже. Как ты всегда остаешься таким спокойным?
– Дзен у меня в крови, – хмыкает он, продолжая разглядывать пол.
– Вместе с самоиронией?
– Хоть кто-то же должен шутить надо мной остроумно.
– О-о-о… – закатываю я глаза. – А вот и нарциссизм.
– Я хорош со всех сторон, – с легкостью вворачивает он и делает шаг вперед.
Инстинктивно отступаю, крошечное пространство лифта, кажется, сжимается еще больше. Елисей поднимает взгляд и ловит мой. Ну чего он так смотрит? Мне уже начинать бояться? Вот родители меня воспитывали, воспитывали, а я в шестнадцать лет иду ночевать домой к парню, которого едва знаю. Сатана наверняка готовит для меня самый большой котел. Автоматические двери за спиной разъезжаются, и Елисей поднимает брови.
– Приехали, Лана.
– А я думала ад под землей, – бурчу я, покидая лифт.
– Мы в нем учимся, – тихо произносит Елисей и обгоняет меня, преграждая путь. – Ты должна кое-что знать, прежде чем мы зайдем ко мне домой.