– Все это чушь для выманивания денег.
– Как и твои алкомаркеты.
– Ты права, – горько вздыхает он. – Я так сильно скучаю по ней, что уже не понимаю, как дальше жить, но единственное, что знаю точно, – мне не хотелось бы потерять и тебя.
– Я же твоя дочь, ты не можешь со мной развестись, – печально усмехаюсь я.
– Это радует, – в тон мне отвечает он. – Когда начинаются каникулы?
– Через неделю вообще-то, но я хотела бы уехать завтра. А оценки я потом…
– Солнышко, меня больше волнует твое состояние, а не какие-то там цифры на бумаге. Отвезу, когда скажешь и куда скажешь.
– Спасибо, пап.
В носу щиплет от его трогательной поддержки, и я собираю посуду со стола, чтобы себя занять. Отношу тарелки в раковину и включаю воду.
– Ты была у Кати этой ночью?
Морщусь от неприятного скребущего чувства в груди и сжимаю губку сильнее. Мыльная пена стекает по коже и воронкой затягивается в слив, как и мои надежды, что были такими яркими и осязаемыми еще сегодня утром.
– Да, – глухо отвечаю я.
Папа подходит к раковине и протягивает мне полотенце:
– Давай-ка я сам займусь посудой.
– Но…
– Не спорь с отцом! – шутливо выкрикивает он.
Улыбаюсь и отхожу в сторону, вытирая руки. Вот теперь он больше похож на себя прежнего. Может быть, все и правда наладится? Приподнимаю невидимую юбку и присаживаюсь в реверансе:
– Тогда я пойду собирать вещи, папенька.
Он хрипло хихикает, и я не верю, что снова слышу этот искренний смех.
– Иди, а я пока подумаю о консультации у психолога.