Катя поднимается с постели и подходит к письменному столу, принимаясь нехотя складывать листы и тетради в кривые стопки.
– Что слышала, – бурчит она.
Из коридора доносится хлопок двери и веселый голос отца:
– Девочки, я дома!
Мать сверлит дочь взглядом, воинственно прищуриваясь:
– Еще раз это услышу, и можешь забыть о дне рождения и остальных праздниках.
На лице Кати напрягаются мышцы, губы расплываются в сумасшедшей улыбке. Она взмахивает рукой, сметая учебные принадлежности со стола, и поворачивается к матери лицом:
– Что еще ты мне запретишь?! Думать?! Дышать?! Зачем ты меня вообще рожала?! Для дрессировки достаточно было завести собаку!
– Как ты со мной разговариваешь?! Совсем от рук отбилась! Давай сюда телефон!
– Нет!
– Девочки, что у вас тут происходит? – взволнованно спрашивает отец, забегая в комнату.
– Сережа, твоя дочь… Знаешь, что она мне сказала?!
– Сказала, что ненавижу ее! – громко произносит Катя.
– Лара, иди на кухню. Я сам разберусь.
– Тогда возьми ремень, потому что по-другому она не понимает! – выплевывает мать и покидает комнату, хлопнув дверью.
Катя коротко вздрагивает и смотрит в пол, из последних сил сдерживая слезы. Отец подходит к ней и нежно обнимает, прижимая к груди.
– Ну что опять стряслось? – шепчет он.
– Она снова наказала меня ни за что. Она первая начала. Лана плохо себя чувствует, я хотела навестить ее, а мама не отпустила.
– Катенька, ты же знаешь, что маме не стоит грубить…
– Если бы она не вела себя как последняя стерва, я бы и не грубила.