— Нет, не хочу. Ты сейчас скажешь много красивых и правильных слов. Утешишь меня, и мы продолжим обманываться, но в этом нет смысла. Я благодарна тебе за помощь, но больше в ней не нуждаюсь. Если тебе это так важно, то знай, что ты уже меня спас. Закрыл свой гештальт, а дальше… я сама справлюсь.
— Гештальт, — с отвращением повторяет Дарий. — Так ты все это видишь?
— Я не осуждаю.
Дарий отворачивается и смотрит в пустоту, в голове тихо скулит от сожаления внутренний редактор. Слезаю со стула и молча покидаю квартиру, возвращаясь к себе. Запираю дверь, выхожу на балкон и опускаю жалюзи на торцевом окне. Из лжи, притворства, манипуляций и подстав не получается ничего хорошего, ничего настоящего. Это мой главный вывод и главный урок. Мой несчастливый конец. Сажусь на холодный матрас и подтягиваю ноги к груди, упираюсь лбом в колени и позволяю себе разрыдаться, потому что больше у меня нет ничего. И я прекрасно понимаю, что заслужила каждый миг этой агонии.
Глава 20
«Шесть месяцев спустя.
Жизнь — прекрасный учитель. Время — отличный помощник. Главное, вовремя усваивать уроки и проводить работу над ошибками со всей ответственностью и старанием. Каждый человек, появляющийся на вашем пути может быть препятствием или трамплином, как, собственно, и вы для него. Опыт всегда стоил дорого, но он окупает себя во сто крат.
Последние полгода круто изменили мою жизнь, стерли прежние приоритеты и написали новые. Честность, справедливость, эмпатия, милосердие и сострадание — важнейшие качества, которые могут не только спасти жизнь обладателю, но и помочь другим. Жаль, что я осознала это позже, чем мне бы того хотелось.
Переезд дался нелегко, новая обстановка не слишком уж помогала, ведь я оставалась прежней, но дни бежали, а события, потрясшие привычный мир, сдвигались по шкале времени вниз. Рассветы, закаты, учеба, мысли, много мыслей… Чувство вины никуда не ушло, память о Роме и Тане, о всех событиях, случившихся в те дни, все еще ощущалась бугристым шрамом на сердце, но, разбирая и собирая каждую мелочь и деталь, я все-таки смогла позволить себе жить дальше.
Яркие лучи весеннего солнца блуждали по квартире, бурлил закипающий чайник. Я собрала в валик резиновый коврик для йоги и отнесла его в шкаф, заварила в стеклянной чашке чай с жасмином и залила кипятком овсянку быстрого приготовления. Села за стол, прикидывая в мыслях план на сегодняшний день, и вдруг замерла с ложкой у рта, глядя на пустующее место напротив. Не так давно в моей голове снова начали рождаться мечты: о любви, нежности, об отсутствии одиночества, в котором я намеренно заперла себя в качестве наказания за содеянное. Память глумливо подкинула размытый образ близкого сердцу человека: густые темные волосы, веселые зеленые глаза, добрая улыбка. Его голос часто звучал в голове, подбадривая и успокаивая в самые тяжелые дни. Я так и не смогла забыть, не смогла избавиться от чувств, которые он открыл для меня с новой стороны. Они были слишком глубокие, слишком яркие, первая настоящая любовь, не считая героев книг и фильмов.
Я не знала, где сейчас Дарий. Он бросил аспирантуру до нового года, и мы не общались с того самого дня, когда я молча ушла из его квартиры. А для надежности я, разумеется, заблокировала его во всех социальных сетях. Мне хотелось верить, что он счастлив. Верить, что я все сделала правильно. Дарий заслуживал лучшего, и это точно была не я. Оставалось только надеяться, что когда-нибудь я смогу вновь испытать нечто подобное. Такое же прекрасное, но уже без пометок «Одобрено методом книжной героини».
Закончив завтрак, я открыла ноутбук и, по обыкновению, проверила новые уведомления на моем творческом сайте. Десятки комментариев от читателей пестрили восклицательными знаками и благодарностями, согревали душу и сердце, помогали поверить в то, что не все еще потеряно. Я нашла свое призвание, рассказывая истории. Это действительно было мое. Творчество помогло пережить худшие времена, и мне нравилось делиться своими мыслями, ведь они могли помочь разобраться в себе кому-то еще. Ответы на комментарии улетели в сеть, и я открыла вкладку почты. Смотрела на первое непрочитанное письмо, но никак не решалась его открыть. Адрес отправителя очень уж сильно напоминал адрес издательства, в которое я отправила свою первую рукопись. Сердце забилось чаще, дыхание перехватило. Я навела курсор мыши на строку с письмом, но громкий перезвон дверного звонка неожиданно ударил по ушам.
В непонимании я повернула голову в сторону прихожей, обдумывая личность гостя, но ничего не приходило на ум. Может быть, это Тоша решил проведать меня в выходной? Я поднялась на ноги и неуверенным шагом направилась к входной двери. Еще один настойчивый звонок дал понять, что это определенно кто-то знакомый. Я смело открыла дверь, но так и осталась стоять, схватившись за металлическую толстую ручку и потеряв дар речи.
— Привет, — глубокий влекущий голос ласкал слух.
Я не верила ни глазам, ни ушам. Его волосы стали длиннее, на щеках и подбородке проступила щетина, но взгляд и добродушная улыбка были прежними… родными.
— Как ты меня нашел? — спросила я сипло.
— А это важно? — шире улыбнулся Дарий. — Я тут кое-что узнал, решил поделиться.
— И что же ты такого узнал?
— Четыреста миллиардов.