Помахав на прощанье рукой дежурному подполковнику, Николай II предложил супруге руку и вышел вместе с ней из бильярдной.
В спальне он раскрыл знакомую всему Двору тетрадку, заботливо осмотрел кончик «вечного пера» и склонился над дневником. Аликс, зная, что над записями супруг долго не засидится, терпеливо ждала его с нераскрытой книжкой в руках: предстояло выполнить еще одну традиционную супружескую обязанность – сходить в детскую половину во втором этаже дворца, вместе поцеловать детей на ночь.
Николай закрыл дневник и заботливо убрал его в бюро, где уже лежали стопки таких же тетрадей. И уже через полчаса свет в спальне императора погас – остался горящим один ночник в изголовье кровати… Его величество быстро заснул – он умел засыпать быстро, беззаботным сном беззаботного человека.
Адъютант же, всунув носки сапог в громадные войлочные «шлепки», осторожно прошаркал мимо царского ложа с балдахином к окнам, приоткрытым по случаю чудесной погоды, и плотно закрыл их. Он опасался не злоумышленников, а того, что под утро может подняться ветер. Стукнет рамами, овеет сырой прохладой раскрывшегося во сне монарха, а то и вовсе разбудит – непорядок-с! На обратном пути к дверям Шереметьев свернул чуть в сторону, прикрыл полуоткрытую крышку бюро с царскими дневниками, и бесшумно вышел, стряхнув с сапог «шлепки».
…Десятки тетрадей, исписанных четким разборчивым почерком – очевидно, чтобы потомки когда-нибудь разобрали каждое слово великого императора великой России. В записи нынешнего дня помянуты дядья, приезд
Ну, совещание какое-то военное. Ну, доклад графа Ламздорфа – и что? Таких совещаний и докладов при дворе императора великой державы – масса! И только интересующийся историей, знающий историю Отчизны человек способен увидеть за скупыми строчками царской дневниковой записи за 24 марта 1905 года события поистине эпохальные. Именно в этот день в большой зале Царскосельского дворца состоялось Особое совещание, с важной для страны повесткой дня: быть или не быть на Дальнем Востоке долгожданному миру?
24 мая 1905 года, Николай II собрал военное совещание. Местом его проведения была избрана Кавалерская, или Серебряная столовая. К 11 часам на огромной Парадной лестнице начали собираться участники – главнокомандующий Петербургского военного округа и войсками гвардии великий князь Владимир Александрович, генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович, военный министр генерал Сахаров, наместник на Дальнем Востоке генерал-адъютант Алексеев, управляющий Морским министерством адмирал Авелан, министр императорского двора Фредерикс, председатель Дальневосточной комиссии по закупкам военного снаряжения генерал-лейтенант Рооп, член Государственного совета генерал-адъютант Дубасов. С некоторой робостью по широким мраморным ступеням поднимались командующий войсками Приамурского военного округа Гродеков, генерал от инфантерии государственный контролер Лобко, генерал-адъютант Гриппенберг, ранее командовавший 2-й Маньчжурской армией.
За несколько минут до боя часов адъютанты торжественно открыли двойные двери Кавалерской столовой, и военные чины по старшинству проследовали туда. В ожидании Николая II генералы, напрягая шеи в тугих воротниках мундиров, разглядывали живописный плафон, многоярусную изразцовую печь работы Растрелли, негромко переговаривались.
Был на том совещании и еще один присутствующий – незримый, но с правом решающего голоса. Над огромным овальным столом, с которого по случаю делового совещания были убраны знаменитые орденские сервизы, реял призрак недавнего Цусимского морского поражения России – бой военных кораблей 2-й и 3-й Тихоокеанских эскадр с японским флотом.
Главной целью русского флота, командовали которым адмиралы Рожественский и Небогатов, был прорыв во Владивосток. Командующий Японским флотом адмирал Того имел задачу полного разгрома российского флота. Огромная концентрация сил японского флота, его лучшая оснащенность и маневренность привели к неизбежному. Не будем забывать и соотношения сил: 30 русских боевых кораблей против 120 японских… А перед этим – оставшиеся в кильватере эскадры Рожественского 33 тысячи километров тяжелейшего перехода от Кронштадта до Цусимы, вступление в бой с ходу…
Несмотря на мужество и героизм российских офицеров и матросов, потери для России были катастрофическими: японцами было потоплено 19 кораблей. Из 14 тысяч человек личного состава эскадр в том бою погибло более 5 тысяч… Лишь 2 крейсера и 2 миноносца дошли до Владивостока. 3 крейсера сумели прорваться в нейтральные порты, и там были интернированы.
Вместе с первым ударом часов адъютанты у распахнутых дверей вытянулись в струнку, и в столовую торопливо вошел хмурый император. Заняв свое место у середины стола, спиной к стене, он улыбнулся углами рта и кивнул собравшимся. Дожидаясь, пока те торопливо рассаживались, Николай разложил перед собой бумаги, поднесенные адъютантом в папке красного сафьяна.
Стенографисты заняли свои места у отдельного стола, возле входа в Кавалерскую столовую.
– Ну-с, господа? Кто начнет? – негромко задал риторический вопрос Николай, доставая из малахитовой шкатулки первую папиросу. – Можете курить, господа!
Исподлобья оглядывая присутствующих, разместившихся, кроме великих князей, напротив, император ожидал увидеть на их лицах некую скорбь и виноватость. Но настроение на Особом совещании, против его ожидания, не было пораженческим! Военный министр Сахаров ровным голосом зачитал доклад о мерах, принятых для усиления армии, и сообщил ряд важных цифр.
– В общем, при сравнении наших сил с японскими, можно сказать, что пехоты в трех маньчжурских армиях у нас около 320 000 в 433 батальонах. Через неделю на Дальний Восток начнет прибывать 53-я пехотная дивизия, что даст еще около 14 тысяч солдат. К июлю, уже через месяц, у нас может быть сосредоточено до 500 000 штыков! У японцев теперь, по доставленным штабом главнокомандующего сведениям, против наших армий сосредоточено 288 батальонов, всего около 300 000 штыков.
Отметил Сахаров и трехкратное преимущество русской армии в кавалерии.
– Что же касаемо артиллерии, мы уступаем им теперь лишь в количестве пулеметов, которые посылаются по мере изготовления, равно как и артиллерийские запасы… Что касается Владивостока и Приморской области, то главнокомандующий усилил там войска до 60 батальонов, из которых 40 составляют гарнизон Владивостока. Мелкие части он в своих соображениях в расчет не принимает. Из общего числа 385 000 японцев, о которых, несомненно, еще скажет главнокомандующий, надо считать, что около 300 000 расположены против трех наших маньчжурских армий, а следовательно, против Владивостока японцы могут отрядить лишь корейскую армию в составе 80 тысяч.
ebooksa