– Я почему-то так и подумал, – усмехнулся Агасфер. – А вы не расскажете мне поподробней о провале японской дипломатии в Портсмуте, Осама-сан? Признаться, я никогда особо не интересовался политикой. Но… В России я все-таки прожил большую часть жизни, и все еще, признаться, не потерял интереса к этой стране.
– Ха! Вы все-таки незаурядная личность, Берг! Ваша и моя страны находятся в военном противостоянии – а вы не боитесь признаться мне, японскому разведчику, в своей симпатии к России! Лишний раз напоминаете мне, что вы – русский!
– Во-первых, я не русский, а немец. По крови. А во-вторых, вы порядочный человек, Осама-сан! И не станете чинить неприятности своему агенту только потому, что он помнит дом, где прошло его детство и юность…
Осама плеснул себе еще бренди и принялся внимательно рассматривать янтарную жидкость на свет.
– Вы считаете меня порядочным человеком, барон? После того, как я признался вам, что опасаюсь присвоить часть конфискованных у банды Одагиры денег только потому, что когда-нибудь могут найтись его бухгалтерские записи? Вы прямо заявили: это неприемлемо, потому что деньги – грязные!
– Извините, Осама-сан, но, по-моему, вы выпили лишку. Не пожалеть бы об откровенности завтра…
– Бросьте, Берг! Вот вы – порядочные человек. И я не боюсь откровенничать с вами.
– Спасибо…
– И все-таки: почему вы сделали вывод о моей порядочности?
Агасфер внимательно и оценивающе поглядел на собеседника:
– Может быть, потому, что вы никогда не заставляли меня работать против русских?
– Ха-ха-ха! Заметили, стало быть, Берг? Однако вряд ли это можно назвать порядочностью, друг мой! Скорее, практичность: вы никогда не будете работать против русских с полной отдачей. Как немец не станет добивать своих соплеменников… Так что вы хотели у меня спросить? Про победу русской дипломатии в Портсмуте?
– Вообще-то я интересовался провалом японской дипломатии…
– Как говорят в России – что в лоб, что по лбу. Что ж… Однако сразу предупреждаю, что не обладаю всей информацией на этот счет, Берг. Скажу о своих наблюдениях. Все дело в политике нашего правительства, барон. Мы полтора года пичкали народ победными реляциями об успехах японского оружия. Да и Россия давала к этому все основания. Она сдала Порт-Артур, проиграла битву при Шахэ и под Мукденом, мы разгромили русскую эскадру в Цусимском проливе. Но японскому народу никогда не говорили – какой ценой мы одержали эти победы, Берг. На недавнем совещании гэнро[237], кабинета министров и высших военных чинов, в присутствии императора практически впервые были озвучены итоги того, с чем Япония подошла к мирным переговорам. Военный министр Тэраути откровенно заявил, что война не может быть продолжена из-за нехватки офицеров. Министр финансов Соне откровенно сказал о том, что у страны больше нет средств для ведения войны и нет источников финансовых пополнений. В общем, все выступившие доложили императору, что с учетом военного и финансового положения дальнейшие военные действия невозможны. А вот русские к концу войны сосредоточили на побережье огромный мощный кулак. Практически каждый день на Дальний Восток прибывают эшелоны с пополнением из Европы… Скажу вам откровенно, Берг: если б у России был флот, наше дело было бы швах!
Осама опрокинул в рот стакан бренди, налил еще и продолжил:
– И вот теперь, Берг, попробуйте стать на минуту обычным японским обывателем, который вдруг узнает, что Япония вынуждена отказаться от контрибуции, интернирования судов, ограничений российского морского флота. А когда глава русской делегации Витте еще до начала переговоров заявил, что Россия не заплатит ни копейки и не уступит ни пяди своей земли, наши газеты словно взбесились. Я не удивлюсь, если подписание мира практически на русских условиях вызовет в Японии нешуточные волнения. Бунты!
Осама выбрался из кресла, неверными шагами прошелся по комнате и остановился напротив Агасфера, раскачиваясь с носка на пятку.
– Слушайте, Берг, а как бы отреагировали русские, если бы узнали о последней директиве, отправленной в Портсмут, посланнику Комуре? А? Ему приказано снять требования японской стороны насчет Сахалина. Вы мне не верите, Берг? Извольте…
Осама снял со стены раму с тонким рисунком на шелке – под ней оказался вмонтированный в бетон небольшой сейф. Открыв с третьей попытки кодовый замок, он вынул тонкий портфель, вытряхнул содержимое прямо на диван и после недолгих поисков положил на колени Агасферу бумагу с красным грифом «Строго секретно!».
Агасфер попытался вернуть бумагу:
ebooksa