– Секретаря дежурного ко мне…
Адъютант бесшумно канул за дверь и через пару минут пропустил в залу секретаря с письменными принадлежностями. Глубоко поклонившись, чиновник присел на краешек стула за соседний стол, раскрыл бювар, проверил перо и замер в ожидании.
– Пиши: «Его Высокопревосходительству Первому Управляющему российской делегации на мирных переговорах господину Витте Сергею Юльевичу. Руководствуясь исключительно доброю волею и стремлением как можно скорее покончить с кровавой войной, повелеваю: не дожидаясь новых предложений Японской стороны, начать первое после очередного перерыва заседание уполномоченных России и Японии заявлением о Нашей готовности к разделу острова Сахалин с тем, чтобы Южную его часть оставить за Японией. Отвергнуть притязания Японской стороны на денежную компенсацию за Северную половину острова и считать сие последней уступкою России. К сему – Николай».
Закончив диктовку, император осторожно тронул незаметный под густой шевелюрой шрам на правой стороне головы – след от скользящего удара самурайским мечом в японском городишке Оцу, полученного им в далекой юности. Тогда нападение на наследника российского престола едва не положило конец робкому сближению двух соседних государств.
Секретарь ждал, всем своим видом выражая готовность немедленно отправиться в дворцовую телеграфную контору для передачи царской депеши в далекую Америку. Однако Николай медлил, не отпуская его. Еще не поздно было переписать указание главному управляющему – всего-то-навсего приказать Витте дождаться на прерванном раунде выступления главы японской делегации Комуры…
– Проходи, Лавров, проходи! – сделав приглашающий жест, генерал-губернатор Трепов остался сумрачным, присесть не предложил. – Долгонько ты в царских хоромах задерживаешься, я уже и ждать устал…
– Виноват, ваше высокопревосходительство, – не вдаваясь в подробности царской аудиенции, ответил Лавров.
– Ну, как служится, Лавров?
– Стараюсь, ваше высокопревосходительство…
– Плохо стараешься, полковник, – покачал головой Трепов. – Нарекания на тебя поступают. Нехорошо-с!
– Позвольте осведомиться: какого рода нарекания поступают? И от кого, ваше высокопревосходительство?
– С Департаментом полиции общего языка найти не можешь, с их шпионским подразделением сотрудничать не желаешь…
– Позвольте доложить, ваше высокопревосходительство: на эту тему не столь давно я имел беседу с его величеством. И получил от него заверения в том, что он разделяет мои убеждения в невозможности распыления сил и дублирования усилий моего разведочного отделения полицией.
– Ишь ты… Государем, стало быть, прикрываешься? А все ли справедливо ему доложено было, Лавров? Сам знаешь: по-разному доложить можно. Ладно, оставим пока это…
Трепов пошуршал бумагами на столе, нашел нужные и снова поднял на полковника тяжелый взгляд:
– А скажи-ка мне, полковник, где ныне пребывает твой офицер, подпоручик Новицкий?
– Новицкий? Он в положенном по закону отпуске, ваше высокопревосходительство.
– В отпуске, – покивал Трепов. – И где именно он пребывает?
– Не могу знать. Товарищам своим он вроде говорил, что собирается к родителям престарелым в поместье. А в чем непорядок с подпоручиком Новицким, ваше высокопревосходительство?
– Ты