Неуверенно помявшись, она нажала на квадратик звонка.
Музыку приглушили, топот за дверью, и в следующее мгновение та распахнулась, выпуская на лестничную площадку розовощекого брюнета лет двадцати пяти, с голым торсом, в измазанных белой краской шортах. Лерка заглянула за его спину и осела: вывороченные проёмы, вычищенные до бетона полы и стены, уже покрытые свежим слоем черновой штукатурки, запах краски, клея. В Сонькиной квартире велся капитальный ремонт.
– Вам кого, девушка? – хохотнул парень.
– Это квартира Афанасьевых? – промямлила Лерка, мысленно ругая себя за нелепый вопрос.
Парень пожал плечами и почесал одну ногу о другую, неловко при этом качнувшись:
– Не знаю. Мы ремонт здесь делаем. Хозяева деньги заплатили, бригадир нас собрал, на объект привез. Мы у хозяев ФИО не спрашиваем…
– И как давно вас сюда привезли?
– Позавчера.
– А все вещи из квартиры куда вынесли?
– Велено все вычистить, чтобы ни одна пылинка не осталась от старого ремонта.
Он почесал нос, выжидательно посмотрел на растерявшуюся девушку:
– Если надо очень, к соседям зайдите, они все знают, – и, торопливо попрощавшись, захлопнул дверь.
Из Сонькиной квартиры опять полилась музыка.
Лерка стояла на лестничной площадке, не понимая, что делать дальше. Единственная возможность пересечь границу и оказаться у Волота – это квартира. Но там люди, ремонт. И явно следов контакта с тем миром не осталось.
Темное пятно привлекло ее внимание: на электрощите была закреплена женская перчатка. Черная ткань с серебристым рисунком. Лерка почувствовала, что ее сейчас вырвет: это была перчатка Агафьи. Выходит, она была здесь.
Не долго думая, она позвонила в дверь напротив: открыл пожилой мужчина пенсионного возраста:
– Что вам угодно? – его вопрос прозвучал, а Лерка все не могла сообразить, сформулировать, что именно ей было нужно у этих чужих и незнакомых людей.
– Скажите, ваши соседи, они бывают здесь? – слова выдавливались как из полупустого тюбика с зубной пастой, туго, с задержкой.