— Вы забросили химию, Рут? — спросил Марилл.
— Да… То есть и да, и нет. В настоящее время — да.
Марилл кивнул.
— Правильно. — Он показал на молодого человека у окна, перед которым лежала книга. — Вон тот юноша уже два года работает посудомойкой в ночном клубе. Раньше был студентом. В Германии. Две недели назад он получил степень доктора по французской филологии, а недавно узнал, что его здесь не примут на работу. Теперь он изучает английский, чтобы стать специалистом по английскому языку и уехать в Южную Америку. Здесь такое бывает. Вас это утешает?
— Конечно.
— А вас, Керн?
— Меня все утешает. Какая здесь полиция?
— Довольно вялая. Но все равно нужно быть начеку. Правда, здесь не так строго, как в Швейцарии.
— Вот это меня действительно утешает! — ответил Керн.
На следующее утро Керн отправился с Классманом в комитет помощи беженцам, чтобы встать на учет. Оттуда они направились к префектуре.
— Нет никакого смысла заявлять о себе в полицию, — сказал Классман. — Вас просто вышлют. Но вам будет полезно взглянуть, что там творится. Это неопасно. Полиция, церкви и музеи — самые безопасные места для эмигрантов.
— Правильно, — согласился Керн. — Правда, до музеев я еще не додумался.
Префектура занимала целый комплекс зданий, внутри которых находился большой двор. Керн и Классман миновали несколько ворот и дверей и очутились наконец в большом зале, похожем на зал ожидания при вокзале. Вдоль стен тянулся ряд окошечек, за которыми сидели служащие. В центре зала стояли скамейки без спинок. К каждому окошечку тянулись длинные очереди.
— Это — зал для избранных. Почти рай, — пояснил Классман. — Вы видите здесь людей, у которых есть разрешение и которым должны его продлить.
Тем не менее в зале царила атмосфера озабоченности и беспокойства. Она действовала угнетающе.
— И это вы называете раем? — спросил Керн.
— Да, несомненно. Вот, взгляните!
Классман показал на женщину, которая только что отошла от окошечка. Она не могла оторвать взгляда от своего разрешения с печатью, которое только что возвратил ей чиновник. Глаза ее блестели от радости. Она подбежала к группе ожидающих.
— На четыре недели! — выкрикнула она каким-то сдавленным голосом. — Продлили на четыре недели!
Классман обменялся взглядом с Керном.