Становилось темно и душно. Джаспер стоял у моих ног, опустив хвост и высунув язык. Его попонка насквозь промокла.
Случайно подняв глаза, я заметила, что окно в спальне западного крыла открыто, ставня отодвинута и в проеме чья-то фигура. Сначала мне показалось, что это Максим. Но когда фигура шевельнулась, я увидела, что это миссис Денверс. Та, которая стояла вчера вечером в дверях западного крыла с дьявольской улыбкой на бледном скуластом лице и злорадствовала. И вдруг я спохватилась. Она-то ведь была живой женщиной, такой же, как я, и с ней можно было бороться. Только с Ребеккой я ничего не могла поделать, ее тень была несокрушима.
Я решительно направилась к дому, вошла в холл, поднялась по лестницей, открыла дверь в западное крыло и прошла в спальню Ребекки. Миссис Денверс была все еще там. Я окликнула ее, и она обернулась. Но вместо дьявольской усмешки я увидела бледное, распухшее от слез лицо старой и усталой женщины.
— В чем дело? Я положила вам меню, как обычно. Вы хотите что-нибудь изменить?
— Я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать с вами меню, миссис Денверс, — сказала я. — Вы, очевидно, добились того, чего хотели, не так ли? Вы ведь хотели, чтобы все случилось именно так. Ну, что же, вы должны быть довольны теперь. Вы удовлетворены?
Она отвернулась от меня и сказала:
— Зачем вы вообще явились сюда? Почему не остались там, где жили прежде?
— Вы видимо, забываете, что я люблю мистера де Винтера.
— Если бы вы его любили, вы никогда не вышли бы за него замуж.
Что ей ответить? Разговор был до крайности нелепым.
— Я думала, что ненавижу вас, — сказала она. — Но оказывается, вы мне совершенно безразличны.
— За что вам ненавидеть меня? Разве я причинила вам какое-нибудь зло?
— Вы пытались занять место миссис де Винтер.
— Но я ведь ничего не изменила здесь в доме. Я все предоставила вам и была бы вам другом, если бы вы отнеслись ко мне иначе. Я увидела ненависть в ваших глазах, лишь только впервые пожав вам руку. Повторные браки — вещь довольно обычная, почему же мы не имеем права на счастье? А вы говорите о моем браке так, будто я совершила святотатство и оскорбила покойную миссис де Винтер.
— Мистер де Винтер вовсе не счастлив, — сказал она. — Я ясно вижу по его глазам, что он испытывает муки ада. И это с той минуты, когда погибла моя леди.
— Это неправда! — сказала я. — Он был счастлив со мной, когда мы жили во Франции. Он выглядел гораздо моложе, всегда был весел, охотно смеялся.
— Он ведь мужчина, не так ли? Какой же мужчина откажется от медового месяца, — она презрительно засмеялась и пожала плечами.
— Как вы смеете разговаривать со мной таким тоном? Как вы смеете!? — я не боялась ее, нисколько не боялась. — Вы уговорили меня сшить это белое платье и надеть его вчера. Если бы не вы, мне никогда не пришла бы в голову такая мысль. Вы хотели расстроить мистера де Винтера. Неужели вы считаете, что он еще недостаточно настрадался? Или вы надеетесь, что его горе и страдание вернут к жизни миссис де Винтер?
Она злобно взглянула на меня.
— Что мне за дело до его страданий, он никогда не интересовался моими! Как вы думаете, каково мне, когда я гляжу на вас и вижу на ее месте: за обедом, в будуаре, за ее письменным столом и пишущей ее ручкой! Как вы думаете, каково мне слышать, как Фритс и Роберт и вся остальная прислуга повторяет: «Миссис де Винтер ушла на прогулку», — «Миссис де Винтер велела подать машину к трем часам» и так далее. И это в то время, как моя леди — настоящая де Винтер! — лежит всеми забытая в холодной и сырой земле!