Да, милый мой, эффект неожиданности может переплюнуть любой предел ожидания. Кто его знает, может я тебя на самом деле свяжу… Господи, мне действительно хочется это сделать, особенно в этой атмосфере глубоких сумерек — угольные тени, красное пятно дивана, живая плоть с бронзовой лоснящейся кожей в черных складках плотной стягивающей одежды. Кажется, шикарное рельефное тело Дэниэла и без того заключено в душные тиски, безропотно ожидает милостивого высвобождения.
И все это продолжает меня заводить и возбуждать не меньше, чем прикосновения к Дэну и его пальцев к моей незащищенной промежности. Кажется, я все еще чувствую незримый отпечаток его кожи на напрягшихся пульсирующих точках вульвы и внутри вагины. Мозг отдает из памяти ложные ощущения чужого касания. Тонкая кожа немеет и натягивается под очередным, более сильным приливом крови, еще немного и половые губы растянуться до максимальных пределов, сладко сдавливая между собой складочки вульвы и клитора. Невольно хочется шевельнуть бедрами, вырисовывая восьмерку и насесть на воображаемую головку возбужденного мужского члена…
Боже, Дэнни, что ты со мной сделал и продолжаешь делать? Ты портишь меня, определенно портишь и развращаешь, подбивая и толкая на самые невообразимые поступки. Но что самое шокирующее — мне это все безумно нравится. Меня не просто это возбуждает, простреливая мозг горячими вспышками безумных идей, желаний и образов, меня это насыщает и пропитывает до самой последней клеточки эпидермиса, натягивая кожу поверх моего тела сплошным оголенным нервом. И имя этому нерву Дэниэл Мэндэлл. И я не знаю, что со мной будет, если я это не остановлю или наоборот, резко обрежу и прекращу… Умру? Однозначно умру, в самой жуткой и болезненной агонии, которая уже нависла надо мной, дышит мне в затылок и ждет своего звездного часа. Сладкая мучительная смерть и я уже к ней готова…
— Как ты?.. тебе удобно?.. Постарайся расслабиться… обещаю, связывать я тебя не буду… может быть, — мои слова и щелчки затвора, как звуки психоделической мелодии разрезают тишину и воздух, черные тени и напряженный слух Дэнэла Мэндэлла. Он смотрит не в объектив камеры, а именно мне в лицо. Моя кожа горит от соприкосновения с его взглядом и мощной накатывающей волной ментального потока. Я чувствую его возбуждение и желание буквально в своей голове и едва не цепенею от безумного ликования и восторга. Он хочет меня. Он хочет именно меня.
— Ты хочешь меня, Дэнни? — слышу собственный голос, погружаясь все глубже и телом и сознанием в этот уплотняющийся вакуум ожившего сумасшествия. — Покажи, как ты меня хочешь… как сильно ты меня ждешь…
Это и вправду говорю я или кто-то другой?.. тот, кто вдруг залез в мою голову и вытравил из нее правильную моралистку Эллис Льюис? Совершенно не боюсь и не стесняюсь того, что выговаривают мои губы, потому что это не просто слова, это самонаводящиеся энергетические разряды, бьющие только на поражение.
— Покажи мне это на своем лице… в своих глазах.
— Ты хочешь, чтобы я кончил?.. — сиплый голос Дэна режет мой слух и мои внутренние интимные мышцы, заставляя сокращаться и выжимать новые стонущие вспышки наслаждения. Мы стимулировали и ласкали друг друга даже не соприкасаясь телами. Это было просто невероятно. Это было более чем безумно, запредельный переход между реальным и невозможным.
— Конечно, Дэнни, я очень этого хочу, — снимаю камеру со штатива и, не спуская взгляда с дисплея видоискателя, делаю последние шаги между собой и последней чертой возможного защитного барьера. — Но я хочу видеть, как ты хочешь меня и готов вытерпеть для этого все что угодно… Подтяни колено… да вот так. Отведи его немного в сторону… положи сверху запястье… расслабь кисть… смотри на меня… жди меня… молодец. Умничка… Да, именно так.
Не замечаю, как становлюсь коленками на край дивана и потихоньку перемещаюсь к безропотно сидящему Дэниэлу. Жадно ловлю и выхватываю кадр за кадром, стараясь не попадать под луч лампы. И да, Дэн ждет меня, выполняя каждый приказ, но и не забывая добавлять собственные исключительные неповторимые жесты искренних эмоций и желаний… Нет, это не игра. И мы оба это знаем. И тем сильнее это захлестывает и затягивает обоих… затягивает самую плотную и неразрывную петлю на наших шеях.
Дэн, о, господи… Внутри каменный спазм пережимает трахею, еще немного и я заплачу.
Откладываю фотоаппарат в сторону, потому что руки скоро начнут так трястись, что сама автофокусировка собьется к чертовой матери. Дэн тоже дышит, будто не сидит, а накручивает беговую дорожку на самой максимальной скорости.
— Повернись ко мне спиной… сядь по центру, — хлопаю ладошкой по тугой поверхности дивана, подзывая практически оцепеневшего от внутреннего перенапряжения Дэниэла Мэндэлла. Пара секунд заминки. Словно не уверен, что хочет пересаживаться и терять мой взгляд — единственную прямую связь, что держала нас подобно короткой линии электропередачи.
— Что ты… собираешься делать?..
— Обещаю, больно не будет, — меня раскачивает и несет на этой пьянящей бешеной волне. Собственные идеи и желания вкладывают в меня силы и невиданную ранее смелость.
А вот Дэн, кажется, начинает терять свою былую железобетонную устойчивую опору.
Да, милый, да, эффект неожиданности, ты сам об этом заговорил.
— Боюсь, что сам скоро сорвусь и… просто тебя разорву. Изнутри…
Болезненно морщится, пересаживаясь на другое место, разворачивается, как я и просила, ко мне спиной.
Нет, Дэнни, не сорвешься, я тебе не позволю. Я буду держать тебя крепко-крепко и в том положении, которое сама для тебя выберу, и для этого мне не нужны ни наручники, ни веревка.