— Да, Дэнни. Думай об этом, — устанавливаю покадровую съемку, спускаю "затвор". — Что ты хочешь со мной сделать?.. Говори…
— Я хочу е**ть мою девочку, пока она не кончит мне на член не меньше пяти раз, пока я не кончу в нее столько же… Чтобы она текла подо мной и стонала, пока я буду долбить ее киску снова и снова…
О, боже, если я сейчас же его не остановлю, то сама кончу, не успев к нему прикоснуться. Густая горячая волна заливает меня от самой макушки до кончиков пальцев на ногах. FUCK.
— "Дикие лебеди" — быстро произношу под механические звуки щелкающего Никона.
Кажется, срабатывает. Дэн удивленно моргает, как от брошенной пыли в глаза.
— Что? — подобие улыбки оттягивающим спазмом задевает уголки его губ.
Плавно и не спеша поднимаюсь с колен на ноги, не прекращая съемки, возвышаясь над поверхностью дивана и лежащим у моих ног восхитительным мужчиной. Рубашка распахнута на мощной мускулистой груди и ребристыми кубиками напряженного пресса, над расстегнутой ширинкой большой возбужденный член с завораживающим извилистым рисунком из узоров вздутых вен и центральной уздечки полускрытой головки. Если я покажу эти снимки на экзаменационной комиссии, меня точно посадят в тюрьму за совращение невинного взрослого мужчины.
— Сказка "Дикие лебеди". Она мне нравилась в детстве. Ты же спрашивал об этом… и я только что вспомнила.
Дэн начинает смеяться почти со стоном, едва не падая на спину, так как дрожь в его руках реально выбивает опору резким ослаблением в мышцах.
— Боже, Эллис. Ты решила довести меня до инфаркта?
Но я уже перешагиваю ножкой через его бедра и навожу объектив с самой высокой точки своего роста. Дыхание все еще учащенное, но в его взгляде ощутимое облегчение и усталость. Да, Дэнни, расслабься, успокойся… на пару минуток.
Продолжаю спускать затвор раз за разом, пока в голове постепенно укладывается пыль и осадок от недавней бури с ураганом. Но руки еще дрожат, кожа еще горит, мысли лопаются вместе с нейронами. Да, маленькая передышка. Всего лишь маленькая коротка передышка перед последним диким рывком…
— Ты же сам хотел знать, какие истории увлекали нестандартное воображение маленькой Эллис. Или все-таки это приемлемая для ребенка сказка? Конечно, это не Золушка и не Спящая Красавица, но вроде тоже про принцессу и все такое.
— Ту, что… голыми руками вязала из крапивы волшебные рубашки для своих заколдованных в лебедей братьев, сохраняя гробовое молчание?..
Очередь изумляться до глубины души перешла ко мне. Я даже на время опустила фотоаппарат, так сказать, зависла в кратковременном шоке.
— Ты знаешь эту сказку? Ты ее читал?
Передергивает плечом.
— Может не я, может мне читали… у меня хорошая память, могу вспомнить сюжет книги или истории, которую читал всего один раз лет двадцать назад, хотя и без подробностей, имен и диалогов.
— Хорошая память, говоришь? — начинаю опускаться прямо над его бедрами, вставая на колени и не отводя цепкого взгляда с разомлевшего личика расслабившейся жертвы. — Ну, так что? Каков будет вердикт, исходя из моих детских предпочтений?
Откладываю в сторону Никон, заранее подыскав ему положение и место, откуда мне будет проще и быстрее подхватить его в самый ответственный момент.