— Я одного не могу понять, наблюдая за всеми твоими, так называемыми, материнскими "инстинктами". Или, точнее сказать, потугами. — но меньше всего Рита сейчас ожидала, что Глеб так ловко соскочит с темы, окончательно взяв себя в руки и почти незаметно перехватив контроль над происходящим.
И этим оглушало еще сильнее, поскольку чувствовать себя так же — взвинченной, дезориентированной и до невыносимости беспомощной перед этим ни на что не реагирующим толстокожим циником — то еще испытание не для слабонервных. Даже мелькнула было мысль с подкожным импульсом сжать ладони в кулаки еще крепче, до сумасшедшей трясучки во всем теле, после чего завизжать и наброситься на эту холеную физиономию свихнувшейся истеричкой. Колотить и царапать, возможно даже кусаться, но лишь бы хоть как-то стереть с его лица эту надменную маску всевидящего, всезнающего и всеконтролирующего хозяина положения.
— С какой стати тебе так впрягаться за какую-то шлюшку? Да ты первая, кто должен был отговаривать Кирилла от его безрассудного увлечения, прекрасно понимая, что у него не может быть с этой девкой никакого будущего. А сам факт, что она спала и со мной, и с ним?.. Неужели тебя этим нисколько не коробило и не вызывало соответствующих эмоций? Мне-то все время до этого казалось, что ты всецело на стороне Арины Шевцовой и будешь делать все от тебя возможное и невозможное, чтобы наконец-то женить на ней Кира. Как это вообще вписывается в твои личные взгляды на жизнь и в те же принципы? Я уже не говорю обо всех твоих наполеоновских планах на будущее сына.
— Видимо, как и в принципы любой любящей матери, кому не безразлично счастье ее детей. И, бога ради, не нужно теперь еще сюда лепить всех и вся подряд, в том числе и Рину. Мы говорим сейчас о ВАШЕМ с Киром конфликте. О девушке, которая стала камнем преткновения между отцом и сыном. И, если она для тебя всего лишь шлюшка, раз ты с таким пренебрежением называешь ее, нисколько не смущаясь того факта, что сам к ней что-то испытываешь, то почему бы тебе с такой же легкостью не отпустить ее и не уступить Кириллу? Какая тебе, в сущности, разница? Она же, по твоим словам, обыкновенная шлюха. Это ее работа — спать с клиентами. В чем проблема? И если следовать твоей же гениальной логике, то это я должна в тебя тыкать именно твоим вопиющим выбрыком. Поскольку это ТЫ из-за какой-то безродной шлюшки поднял руку на собственного сына, практически уже сделав из него калеку и наркомана.
Неужели он думал, что она не будет готова к таким маневренным поворотам и атакам с его стороны? Или что вся предыдущая бессонная ночь была потрачена ею на мысли о том, что ей надеть на предстоящую с ним встречу?
Тогда пусть не обижается, если до сего дня Рита Стрельникова являлась в его представлениях безмозглой и ни на что не пригодной куклой, не способной набраться смелости не только высказать ему все это глаза в глаза, но и ткнуть возмущенным жестом указательного пальца прямо в его лицо.
— Так что не надо смотреть на меня с таким циничным пренебрежением. Это ты успел наворотить за последние дни такую кучу дерьма, которую хрена с два теперь хоть как-то разгребешь. И я, между прочим, в отличие от тебя всезнающего и никем не порицаемого, почему-то нашла время на то, чтобы поговорить обо всем с сыном и узнать все подробности вашего инцидента как раз от него и с его позиции. И, знаешь, мой дорогой, чтобы ты сейчас не начал говорить в свое оправдание, очень сильно сомневаюсь, что услышу от тебя хоть один разумный довод, якобы объясняющий истинные причины твоего с ним поступка. Поскольку его нельзя чем-то оправдать вообще никак. Таким вещам не существует никаких оправданий. Ибо они за пределами любого здравого понимания, в том числе и моего.
Конечно, она не ожидала, что сумеет достучаться до него. Конечно, она не знала с каких позиций он смотрел на весь этот кошмар, созданный его же стараниями и повлекший за собой череду необратимых последствий. Что именно он испытывал и почему решил выбрать самое страшное для своего сына решение.
Зато она прекрасно была осведомлена касательно того, кем по своей сути и в действительности являлся Глеб Стрельников практически всю свою сознательную жизнь. Через что ему в свое время пришлось пройти, что сотворить собственными руками и сколько из-за этого потерять. Так почему именно теперь она и удивлялась тому, что он сейчас творил? Вот как раз она и должна была понимать все его мотивы, и почему он делал это снова… Именно. СНОВА.
— Не хотелось бы тебя обижать, Рита, хотя… Чего уж там кривить душой. Мне откровенно посрать на все твои праведные чувства, в том числе и материнские. И, если мне не изменяет память, тебе об этом тоже очень хорошо известно, как никому другому, боюсь себе даже представить, сколько гребаных лет. Поэтому оправдываться перед тобой и уж тем более объяснять тебе почему я что-то с кем-то сделал или собираюсь сделать… Прости, а не много ли ты о себе возомнила? Или мне напомнить за чей счет ты так шикарно живешь, так шикарно одеваешься и время от времени катаешься по всему миру далеко не по дешевым заграничным курортам? И, да. Благодаря кому, твой сын уже почти десять лет получает "немного" завышенную зарплату, а также карманные "субсидии", которые большинству его сверстников даже и не снились, как и не возникали в их самых смелых мечтах?
— И это все, что ты мне можешь сказать? Ткнуть меня лицом в мое с Киром положение, которое, по твоим же словам, всего лишь нищебродское и побирательское? А может мне еще тебя за это отблагодарить и зацеловать тебе руки? За то, что ты нас тогда не отпустил, вынудив разыгрывать этот треклятый фарс под названием "счастливая семейка Стрельниковых" все эти чертовы двадцать три года? Или надеялся, что я в первые же месяцы изведусь от невыносимых мук совести и стану жить, как та аскетка, пока ты спускаешь все состояние Стрельниковых на своих шлюшек и нездоровые увлечения? Так, по-твоему, должна выглядеть истинная месть от великого Инквизитора всех времен и народов? Или ты попросту не имеешь никакого даже маломальского представления, что такое реальное наказание, поскольку сумел его избежать с минимальными для себя мучениями. Серьезно? Ты до сих пор наивно считаешь, что это ТЫ меня все это время наказывал?..
Едва ли он понял хотя бы процентов десять-двадцать из всех ее пространных выпадов в его адрес. Скорей всего, вообще совершенно ничего и ни под каким углом. Хотя, если честно, она и не собиралась что-то ему объяснять и уж тем более открываться. Она молчала об этом целых двадцать три года, так с какой стати ей нарушать данную его матери клятву именно сегодня и сейчас?
Да, ляпнула с горяча, но только потому, что он снова переступил через эту грань и снова разворошил старые раны, создавая новые прецеденты для новых трагедий в их семье. И, если он не остановится и в этот раз, если доведет начатую им же игру до необратимых последствий, тогда она уж точно не станет молчать. Только не в этот раз. И обращенный на нее скорее недоверчивый, чем вопрошающий взгляд ему явно уже не поможет, если не наоборот. Лишь усилит во стократ ее страстное желание выбить из-под его ног устойчивую, по его мнению, опору.
— Если ты думаешь, что я и дальше собираюсь слушать твои экспрессивные бредни со сказочными угрозами, которые должны якобы на меня как-то подействовать-повлиять, то ты точно пришла не по адресу, выбрав для этого совершенно неподходящее время. Прости, милая, но я и без того потратил на тебя слишком много внимания. И у меня нет времени все это выслушивать и что-то с тобой обсуждать-выяснять. Подобных привилегий ты лишилась очень и очень давно. Поэтому, будь добра, покинь мой кабинет и постарайся ВПРЕДЬ не появляться здесь без действительно крайне уважительных на то причин. Иначе в следующий раз ты и в лифт не попадешь, а не только на этот этаж.
— Так это и есть твой ответ? ТЫ уложил своего сына с тяжелыми травмами и сотрясением мозга на больничную койку, возможно даже как-то приложил руку к смерти Артема и просто говоришь мне покинуть свой гребаный кабинет?
Как она опять не врезала ему по сытой физиономии, хотя и имела для этого все основания?
— Так, по-твоему, это недостаточно веский ответ на все твои вопросы? Я должен был для начала вынести письменное предупреждение твоему сыночку или поговорить по душам с этим тридцатилетним переростком, потому что он так и не научился нести ответ за все свои тяжкие проступки? Или тебя саму ничему не научили схожие ошибки твоей беспечной молодости, благодаря которым ты и имеешь сейчас то, что имеешь? Что ж ты его не просветила на этот счет сама и не поделилась столь ценным личным опытом?
А вот ему не нужно было ни поднимать на нее руку буквально, ни бить физически в прямом смысле этого слова. Он прекрасно справлялся с данной задачей и без насильственного рукоприкладства. Знал, куда надавить и за что поддеть с помощью идеально подобранной фразы или действенного напоминания о чем-то в тот или иной момент. И это очень даже срабатывало — так как надо и когда надо. Впивалось в сознание и нервы подобно раскаленным щипцам с крюками, чтобы рвать изнутри с такой же сумасшедшей силой, как в самый первый раз, добираясь до сердца за считанные мгновения парализующим ядом воскресшей во всей своей былой красе очень старой боли.
У нее даже помутнело в голове и сдавило виски, как от мощного удара по затылку, чуть было не выбив из-под ног опору. По крайней мере, пол под ней ощутимо дрогнул. Но благодаря воистину невероятному чуду ей удалось и удержаться, и выстоять.
— Ты не можешь проводить равную параллель между сегодняшним и… прошлым, как и впутывать нашего сына в свои старые обиды. Это слишком даже для тебя. Я уже молчу о том, что ты сам назвал эту несчастную девочку шлюхой, тем самым обозначив, кем она для тебя является в действительности. Или я должна была принять твои о ней слова за очередной сарказм? Тогда и в этом случае всему, что ты творишь нет никаких оправданий.