— О, дорогая! Это оттого, что ты не знаешь. Пожалуйста, дорогая, позволь мне.
— Нет… Нет…
— Ты меня не любишь?
— Дик, не в этом дело, ты же знаешь, что дело не в этом.
— В чем же?
— Это… я не могу объяснить. Вот так, внезапно, это не… ну, не знаю.
— Дорогая, ты придаешь этому слишком большое значение. Это ничего не значит, любовь моя, ничего. Это ровным счетом ничего не значит.
— О нет, Дик, значит.
— Нет, дорогая, ничего не значит. Я так тебя люблю, ты не должна бояться.
— Я не боюсь.
— У тебя не будет ребенка, я обещаю.
— Дело не в этом…
— О, дорогая! Позволь мне, я не могу — дорогая, пожалуйста.
— Я не хочу, чтобы это было так. Когда я представляла себе это — о, Дик! Это было по-другому, это было красиво — мы были где-то далеко, а не вот так, вдруг, в твоей комнате — при дневном свете…
— Хеста, какое имеет значение, где это произойдет? Я хочу тебя больше всего на свете, а в комнате ли, в лесу ли, ночью или в одиннадцать часов утра — это совершенно не важно, дорогая. Тебе не нужно ничего бояться, дорогая, я тебе обещаю. Ничего…
— Ты не понимаешь.
— О, Хеста, перестань думать и беспокоиться, забудь обо всем, что ты об этом думала. Я так тебя люблю, так люблю.
— Нет, Дик, пожалуйста.
— Да, дорогая. Да. Ты должна мне позволить. Да, мне уже все равно…
Все еще шел дождь. Я стоял, глядя в окно, и курил сигарету. По улице внизу проходили люди, согнувшись под зонтиками. Маленькая кошка показалась на пороге лавки напротив и перебежала через дорогу, мокрая и гладкая, задрав хвост.