Гарольд надвинул соломенную шляпу почти на самое лицо.
– Я не знаю наверняка, но мне кажется, ма, что будет война. К Рождеству она, скорее всего, закончится.
Дженифер выкопала вокруг домика ров и налила в него воды, чтобы он выглядел как настоящий.
Однажды пошел дождь, и им пришлось остаться в пансионе. Мама и бабушка вязали у окна, Дженифер сидела, держа на коленях тетрадь для рисования. Она рисовала моряка в ярко-синем бушлате, осторожно нанося краски на белый лист бумаги.
Вдруг в комнату вбежал Гарольд с газетой в руке, его плащ был совсем мокрый.
Дженифер навсегда запомнила его появление: голова закинута назад, подбородок приподнят, на губах блуждает странная улыбка.
– Германия начала военные действия против России, – сказал он.
Дженифер продолжала рисовать.
Глава шестая
Первые месяцы войны не внесли в жизнь Дженифер почти никаких изменений. После каникул в Свонидже вся семья вернулась в Лондон, и в конце сентября она снова пошла в школу. Взрослые, как всегда, много шумели и произносили высокопарные речи. Осенними вечерами Дженифер устраивалась со своими учебниками в углу гостиной – огня в ее комнате, конечно, не было – и, закусив кончик вставочки, подперев голову руками, слушала разговоры, которые велись под лампой в центре комнаты. Бабушка прикрепила на стене карту Европы и утыкала ее флажками, обозначающими продвижение войск врага.
Бабушка и мама купили огромный моток шерсти и начали вязать носки. Дженифер принялась за шарф, но через неделю его забросила.
Дженифер казалось, что война дала взрослым новое интересное занятие; они получили возможность строить из себя важных особ и, произнося самые серьезные слова, в глубине души радовались этому. Ее забавляло, как они каждую неделю отправляют посылки в окопы.
Бабушкин вопрос: «Дорогая, ты ничего не забыла?» – и мамин ответ: «Нет, мама, все положено. Мясные консервы, печенье, сардины и табак».
Голос матери звучал бодро, оживленно, и, перевязав посылку веревкой, она обрезала кончики острыми, блестящими ножницами.
В конце концов, это всего лишь игра, думала Дженифер, глядя на нее поверх учебника по арифметике.
Постояльцы-мужчины стали постепенно исчезать с Мэпл-стрит и потом время от времени появлялись в пансионе в военной форме, которая делала их очень высокими и непохожими на самих себя. В таких случаях женщины просто не знали, чем бы им угодить.
Каждая отказывалась ради них от своей порции сахара к чаю, и мама, чтобы не отстать от других, не притрагивалась к маслу. Дженифер пожимала плечами. Эта война ее не коснулась, она и так не ела ни того, ни другого.
Она была всего лишь маленькой девочкой, которая не принимает участия в разговорах и каждый день должна делать уроки.
По пути в школу в Сент-Джонс-Вуд она видела, как в Риджентс-парке солдаты проходят строевое обучение. Иногда они длинными колоннами маршировали по улицам. Ей нравились песни, которые они пели.
Часто они кричали младенцам, которых катили в колясках высокомерные няни в шляпках с голубыми вуалетками: «Привет, малышка, как поживает твоя нянюшка?»