– Все хорошо, мам. Смотрим фильм.
– Ты долго не брала трубку, я еле успела отца у двери поймать.
– Забыла телефон на кухне, когда заваривали чай… Пока добежала… – отмазки в стрессовой ситуации рождаются сами собой, а за ними с огромным топором в руках шагает чувство вины.
– Где Маруська? Дай я хоть поздороваюсь с ней.
– Она… – Паника бьет в живот. – Она в туалете. Хочешь, перезвоню, как выйдет?
– А она там что, надолго? Ей плохо?
Вот я попала… И ведь даже не подумала, что Маруся будет нужна рядом.
– Нет…
– Богдана, что вы пили? Скажи мне, а я скажу, что нужно сделать.
– Мам! Только чай. Все в порядке, честно! У нее живот побаливал, вот я и думаю, что она может задержаться…
Если честно, хочется стукнуться головой о стекло. Так ужасно я себя еще не чувствовала. И зачем? Ради чего? Ради Кирилла? Веселья? К черту все это!
– Ну ладно. Привет ей тогда передай, как выйдет. Если вдруг станет хуже, сразу позвони мне.
Тихонько выдыхаю, касаясь ладонью напряженного живота:
– Конечно.
– Я наберу тебе еще, как Ангелочек заснет.
– Да, мамуль. Хорошо.
Убираю телефон в карман и опираюсь ладонями о подоконник. Напряжение отпускает, и силы покидают тело. Что я делаю? Мне невесело. Мне не нравится Кирилл. Осознаю промах так отчетливо, что хочется завыть, хоть на небе и не видно луны. Кому я хотела что-то доказать? Коту? Оксане? Всем вокруг? Я так отчаянно стараюсь быть собой, но все равно подстраиваюсь под ожидания других.
Выхожу из комнаты. За дверью стоит Кир, глядя в телефон с хитрой улыбкой на губах.
– Я ухожу.