Мир Аматорио. Искушение

– Значит, ты все-таки имеешь отношение к исчезновению моей дочери? – мое затянувшееся молчание Эванс расценивает, как согласие.

«Ты помог Кимберли, пускай и в безумной затее, потому что ты хороший друг, Десмонд. А еще, потому что ты хотел добиться справедливости из-за поступка ее отца».

Мягкий голос Крис звучит в голове. Моя девочка всегда подбирает такие нужные слова. Но даже она не в состоянии искоренить свербящее чувство вины. Я хотел помочь Ким, не подозревая, что это станет ошибкой.

Я отвожу от Эванса взгляд, но через мгновение смотрю на него в упор. Да, мать твою, я хотел помочь исчезнуть твоей дочери. И если бы ты не согласился на сделку с Блаунтом, то Кэш сегодня отпраздновал свое восемнадцатилетие вместе с Ким.

– Да, – признаюсь я. – Я и Ким спланировали инсценировку ее похищения. Но она пропала по-настоящему.

В кабинете воцаряется молчание. Отец и Эванс в изумлении таращатся на меня, словно я признался им не в инсценировке похищения, а в убийстве. Стараясь сохранить невозмутимый вид, я продолжаю рассказывать то, что уже знает Кристиана и Кэш: что Ким попросила меня помочь, и я согласился. Что мы арендовали квартиру через знакомого в другой части Бостона, в которой Ким должна была дождаться дня, когда передадут «выкуп». Пять миллионов долларов, чтобы начать новую жизнь. Но Ким перестала выходить на связь спустя двое суток после своего «похищения».

– Зачем ты это сделал? Почему ты ничего не сказал полиции? Почему… – папа тяжело выдыхает, будто ему невыносимо видеть меня. – Почему ты ничего не сказал мне?

Я опускаю взгляд, избегая смотреть ему в глаза. Да, я облажался. Да, я действительно так испугался последствий, что предпочел никому ничего не говорить. Вместо этого я решил, что смогу все исправить и отыскать Ким самостоятельно. Но я и тут облажался.

– Я пытался найти Ким. Но из этого ничего не вышло.

– А как могло что-то выйти, если ты в этом ни черта не понимаешь? – резко спрашивает отец. – Если бы ты все рассказал, возможно детективам удалось бы что-то найти…

– Эти кретины не могут нормально составить досье, – фыркает брат.

– Кэш, – одергивает его отец и переводит взгляд на Эванса. – Что ты намерен делать?

Эванс не спускает с меня пристального взгляда. Чем дольше он на меня смотрит, тем сильнее каменеет его лицо.

– Теперь понятно, что делала Кимберли на железнодорожной станции в Куинси. Она хотела сбежать, – задумчиво произносит он.

Дальше происходит то, чего я не ожидал увидеть от такой заносчивой и высокомерной задницы, как Льюис Эванс. Он тяжело выдыхает и опускает голову, запустив пальцы в волосы. После чего просит моего отца дать ему что-нибудь выпить. Пока папа достает бутылку Macallan, я стараюсь побороть свое сочувствие к Эвансу. Прости, но мне тебя не жаль.

– Когда я потерял веру в то, что Кимберли вернется домой, я думал… – Эванс снова натянуто выдыхает. – Господи, о чем я только не думал… Киднеппинг*, секс-рабство, убийство, самоубийство… Оказалось, что моя дочь пыталась сбежать от меня. Боже, помоги ей.

– Вряд ли он тебя услышит, – бормочет себе под нос Кэш.

У Эванса по-настоящему сломленный вид. Все это время он считал, что в исчезновении его дочери кто-то виновен. Однако в его голову не могло прийти мысли, что Кимберли сбежала от него. И наверняка, в эту минуту чувство вины разъедает его изнутри.

Эванс опрокидывает рокс с виски, а затем решительно обращается ко мне:

– Мне нужны контакты того, у кого Кимберли арендовала квартиру.