Лала посмотрела на россыпь точек.
– Как вы это видите? Что это вообще?
– Кровь. Каждый ашайн, покидающий порт, оставляет на Свитке каплю крови. Вот этой иглой протыкают палец левой руки. Мое кольцо помогает удержать в памяти все, что сообщалось. Не так уж и сложно. Сама знаешь, как мало наших выбирается за море.
– У Лириша не было с собой Свитка, когда он чуть не скормил меня рыбам! – Лалу передернуло от воспоминаний.
– Конечно. Но у чиновников Управы всегда на руках выписка последнего года. Там было указано, что только благородный Ушаш уплыл в Заморье и еще парочка беспокойных бродяг. И все. Возможно, если бы мы подняли сведения за двадцать лет…
– Ну так поднимите, умоляю! – вскрикнула Лала.
Шнэдд поморщился:
– Не шуми. Ты думаешь, что я до сих пор этого не делал?
– И?
– И ничего. Я веду Свиток три десятка лет. Ты явно моложе, а значит, мимо меня точно не прошла бы.
– А может, кольцо плохо работает?
– Смеешься? Кольцо чует кровь, как кинжал Мастера Смерти, недаром они из одного сплава.
– А если кольцу дать немного моей свежей крови? – вдохновенно предположила Лала.
– Что ты имеешь в виду? – подозрительно спросил Шнэдд.
– Если оно с кинжалами одного сплава, то в руке Мастера Смерти может указать на что-то еще, например на родную мне кровь?
Шнэдд застыл:
– Как? Откуда ты знаешь? Шай сказал?
– Нет… Просто пришло на ум. А что?
Шнэдд молча протянул ей иглу от свитка. Острие казалось тоньше человеческого волоса и при этом искрилось, как росинка под солнечным лучом. Боли от укола не было. Капля крови упала на кольцо с изображением Маяка, и металл впитал ее, как песок Пустыни. Смотритель трижды провел рукой по Свитку. Он медлил, разглядывая Лалу, будто видел ее впервые.
– Ну?