Тик встретил Лалу наверху и сказал, что с нынешнего дня, пока посланник Шулая не излечится от приступов безумия, он будет либо спать привязанным к кровати, либо разделит комнату с Лалой, чтобы всегда быть под ее присмотром.
– Хаддор, – озабоченно прошептал Тику подоспевший боцман, – у нас воды осталось на сутки.
– Завтра с утра отправим шлюпку к берегу, все равно болтаемся тут. Разведаем, что там как, и воды возьмем. И не такое бывало.
Но назавтра шлюпку отправить они не смогли. Непостижимым образом за ночь «Везунчика» отнесло так далеко, что высокие скалы теперь казались темной ниточкой на горизонте. Почти вся команда стояла и растерянно пялилась на неподвижное водное зеркало, в котором красиво отражались борта корабля.
– Злая магия моря, иначе я не могу объяснить, – наконец сказал Жайас.
– Это все умалишенный, – пробормотал кто-то.
– Да, теперь можем запросто сдохнуть…
– Ага, прожаримся на солнышке, что твой барашек на вертеле.
Матросы стали гадать, как именно погибнет команда из-за Ушаша, нимало не стесняясь того, что и Лала, и сам виновник ночного переполоха стоят тут же.
– Мне жаль, но это не смертельно. Ашайны выдерживают два сухих дня, а если надо, и три. К тому же мы запросто можем пить кровь, тогда еще дольше продержимся, – миролюбиво сказал Ушаш, только что принявший утреннее снадобье.
Все, кто это услышал, забыли как дышать.
– Козью, только козью кровь, – попытался вывернуться Дариш, который имел тонкое купеческое чутье на неприятности, но было поздно.
– Капитан! Этот… кхм… человек – угроза кораблю и команде! – громко и очень решительно сказал боцман.
– За борт его!
– За борт!
– Брюхо вспороть, как он хаддору!
– Дьяволу скормить – может, ветер пошлет!
Испуганные, злые от недосыпа и зноя матросы кричали и плотной стеной двигались на безоружного Ушаша. Но у Лалы Кинжал Смерти был всегда с собой. Она выставила перед собой черное хищное лезвие и закричала как можно громче:
– Никто не тронет шулайского посланника!
– Вы не бессмертные, – ухмыльнулся щербатый пират, который предлагал бросить Ушаша за борт.