Любовь серого оттенка. Клятва, данная тьме

– Ваш мир полон боли, вы все страдаете.

– Мы не страдаем. – Темный схватил меня за плечи и навис надо мной, обволакивая своим запахом. Я опять была готова слушать его вечно, лишь бы он никогда меня не отпускал. – Мне плевать на ребенка, заруби это на своем светлом носике. Даже если над ним издеваются, избивают. Мы все растем одинаково, справляемся с этими трудностями. У тебя не получится найти во мне доброту и сострадание, я никогда не изменю своих принципов, и ты оставайся при своих. Только так мы избежим проблем.

– А если это просто образ, который навязали?

– Значит, так надо. Тебя разве не устраивает твой идеальный мир с идеальной жизнью?

– Хочу верить в то, что я не сошла с ума, пусть ты и продолжаешь настаивать на своей правде. Посмотрим, как долго ты будешь держаться.

– Ты становишься все увереннее в себе. Жаль тебя расстраивать.

Когда темный помог мне забраться в комнату, между нами все еще было напряжение. Оно было некомфортным, но имело особое значение. Чтобы как-то сгладить на прощание все углы, я выглянула в окно и спросила:

– Мы сегодня так много откровенничали, но мы все еще не знаем имен друг друга. Как тебя зовут?

– Тебя только сейчас это обеспокоило?

– Именно сейчас я искренне захотела это знать. Так что? Меня зовут Аврора, а тебя?

– Узнаешь, если будешь чуточку внимательнее.

Что он вообще нес? У меня нет сверхспособностей, которые помогли бы мне в этом.

– Это лишь твое упрямство, да? Специально скрываешь.

Меня оставили без ответа.

Засыпала я с мыслями о том, как же жаль бедных детей и как мало светлый мир знает о темном. Если бы мы только постарались понять их сущность, то смогли бы повлиять на них.

Глава 19

– Эй, здесь есть кто-нибудь?

Мой вопрос отразился от стен и заполнил пустое, пропахшее плесенью помещение эхом. Я шла по бетонному полу, периодически пиная кусочки отвалившейся штукатурки, пока один камушек не отлетел в ногу сидящего с поджатыми коленями человека.

Это был исхудавший, совсем юный мальчик. Ноги его были голыми: на щиколотках проступали красные пятна на саднящей коже, на ступнях болтались истасканные сланцы, треснутые на подошве и не скрывающие покрытые коростами пальцы. Я пробежалась взглядом по испачканным шортам и футболке с оторванным рукавом и растянутым воротом, заметила кровоподтеки на костяшках, синяки на руках и перевязанные черной тряпкой запястья. Когда я приблизилась к нему и посмотрела на лицо, его губы странно скривились, и свежая, алая кровь смешалась со слюной, мышцы лица напряглись. Присущие обычному ребенку пухлость и румянец уступали место впадинам на щеках, а бледная кожа придавала болезненный вид. Волосы были сальными, покрытые слоем пыли, бровь рассечена. Опухшие, красные глаза с темной, ближе к черному радужкой поглядывали на меня недоброжелательно, настороженно. Зрачки метались в разные стороны, стараясь осмотреть все в этом грязном помещении.

Осторожно сев напротив него, я спросила: