— Ещё бы этот Лид осмелился проигнорировать после всего произошедшего наши добрые намерения! Старейшина, всё-таки я за то, чтобы призвать его к ответу за тот позор, что мы понесли из-за его шалав, — заявила какая-то гнида и потянулась рукой в тарелку с фруктами.
Ну всё! Время пришло! Там ведь, как они верно напомнили, ещё вопрос с Тёмными не до конца решён. Товар на пятьдесят миллионов нод стоит того, чтобы проверить ловушку в убежище подонков. Даже если их там нет и они в неё не попались — Система обещала бонус за разрушение. Нет смысла тянуть. Осталось только разобраться с этими наглецами.
Завалившись на диван в своём элриловом боевом костюме между двумя недавно освобождёнными из городской темницы богами и закидывая ноги на стол, удачно придавив пяткой руку одного из ушлёпков, я отменил действие сокрытия.
— Ну вот он я. Давай, призывай меня к ответу, соплежуй бесхребетный. А я посмотрю, как ты это сделаешь. Что ты уставился? Не разочаровывай меня…
Глава 25
Гостиная клана «Дремучих», что были, по сути своей, настоящей кузницей алхимиков, вырастившей тысячи и тысячи экспертов для кланов и союза мастеров-зельеваров, погрузилась в тишину и шок
Неудивительно, ведь я столь наглым образом ворвался в святая святых без спросу и вальяжно закинул ноги на стол, ещё и придавив руку одному из наглецов, решивших диктовать мне условия, обижать моих людей и приставать к моим работницам.
Я, конечно, проявляю благоразумие, умею прощать, бываю добрым и отзывчивым, но если против меня пойдут зажравшиеся и потерявшие берега идиоты, которые, уже создав проблем и оскорбив меня своим поведением, не понимают, что творят, а продолжают усугублять… То, для подобного рода ублюдков у меня всегда был и есть простой и действенный ответ.
Наверняка они сейчас в ужасе прикидывают, как давно я тут и сколько успеть услышать. А впрочем, спрошу это у них, чего я стесняюсь?
— Ну, чего молчите? — Из-под ноги выдернул свою руку алхимик зверолюд, который больше всех чесал языком.
Пухляш такой. Теперь я его хорошо рассмотрел. Саблезубый барсук с ожирением третьей степени. Скучно. Не впечатлён.
— Небось, думаете, как давно я тут и что я успел услышать? Мой ответ — достаточно, чтобы вырвать ваши языки, сломать руки, отрезать ноги и подвесить над жаровней головой вниз, любуясь тем, как с годами портится верёвка, на которой висит ваше гнилое тело.
Ох, видимо, до них дошло, что это всё взаправду. Даже интересно посмотреть на их реакцию. Попытаются ли меня убить?
Взгляд скользнул на сидящего справа божка с парой рогов, что взмахнул рукой, и она засияла красной вспышкой. Сосед слева словно начал каменеть, да и другие боги отреагировали. Правда, все как один принялись магичить. Ну же, давайте, ударьте по мне, развяжите руки! Посмотрим, чего ваши хвалёные заклинания против моей С-ранговой защиты с сопротивлением к магии и сумасшедшими показателями Духа могут сделать.
О, а вот от магистра Шака сила и энергия магических потоков разливалась в разы масштабнее, нежели от присутствующей семёрки. А, ну и глава «Дремучих» тоже тут, но я его за соперника совсем не держу.
Энергия росла и росла, а я всё ждал и ждал. Прошло, пожалуй, не больше двух секунд, но из-за моей концентрации и развитых чувств, тела и разума все они двигались словно в замедленной съёмке. Вздумай я их прикончить — уже бы головы летели.
Маги… Тело вообще не прокачивают больше общепринятой нормы.
Я прищурился, напоследок мазнув взглядом по остальным богам. Молния, призванные деревянные доспехи у толстяка, которому я придавил руку. Миг — и вся его барсучья рожа покрылась краснеющими бородавками, а воздух стал отдавать странным запахом. Похож на один из тех дорогущих ядов, что я впитывал и изучал. Но опаснее всего, само собой, выглядел седобородый Шак. Из его тела выстрелили теневые отростки-щупальцы, а само его лицо покрылось мраком, и белая борода теперь стала дьявольски контрастировать с недобрым взглядом.
— Эх… А я думал, меня атакуешь, — с грустью выдохнул я, догадавшись, что целью старика стали все семь присутствующих делегатов его алхимического союза.
Те разлетелись в разные стороны, впечатываясь в стены. На ногах остался только самый медленный из них — глава «Дремучих» по имени Осимхениэль Великордиайл.