Офсайд

Но у меня не было выбора, поэтому я подчинился и плюхнулся на потертое черное кожаное сиденье напротив его стола из цельного дуба. Он продолжал листать в своем телефоне, его лицо скривилось в кислой хмурости. Я просканировал стены его кабинета, увешанные трофеями и фотографиями с турниров и чемпионатов двадцатилетней давности. У Миллера была красивая копна густых волнистых каштановых волос. Может быть, поэтому он все время был таким злым. Я бы тоже разозлился на весь мир, если бы облысел.

Еще через минуту он заблокировал свой телефон и положил его лицевой стороной вниз. Он поставил локти на стол, осторожно изучая меня из-под своей красной кепки «Фэлконс». — Я закончил семестровую проверку у ваших профессоров.

— Хорошо… — Это ни к чему хорошему не привело, учитывая, что он сделал все это к восьми часам в понедельник.

— Короче говоря, ты на испытательном сроке.

— Испытательном сроке? — повторил я. Мы шли по этой дороге прошлой весной, и это была пустая трата времени и бумажной волокиты. Через месяц или около того я достаточно подняла свои оценки, чтобы успокоить их, и мы все пошли дальше. Театральность и процедурная чепуха были излишними. Почему мы снова это делаем?

— Не официально, слава богу. — Он взглянул на потолок. — Потому что тогда у меня не было бы выбора, кроме как вытащить тебя из очереди.

— Уф, — сказала я, откидываясь назад и скрещивая лодыжку над коленом.

— Нет, Картер, — отрезал он, пригвоздив меня ледяным взглядом. — Ты все еще на испытательном сроке со мной. С программой. Я говорил об этом со спортивным директором. На этот раз мы пытаемся держать это в секрете, потому что повторяющиеся испытательные сроки плохо смотрятся на вас и на программе.

— По какой причине вы ставите меня на испытательный срок?

— Ты действительно не знаешь? Твои оценки в чертовом сортире. Как и в прошлом году.

Что ж, это не было неожиданностью. С тех пор, как три недели назад начались занятия в школе, я посвятил около двадцати минут изучению и выполнению заданий. Это был мой последний год в Бойде. Я бы не остался, чтобы получить высшее образование, поэтому мне было наплевать на мои оценки.

Колледж был просто раздражающим окольным путем на пути к лиге. По крайней мере, мне не нужно было беспокоиться о потере стипендии вдобавок ко всему прочему. Я сам оплачивал этот цирк.

— Я обращусь к своим оценкам, — сказал я ему.

— Ты бы лучше. — Он указал на свой телефон. — Ты уже провалил две викторины по истории. И у вас есть курсовая работа, которую нужно сдать в следующем месяце, и она стоит треть твоей оценки. Я ожидаю, что ты потратишь больше энергии на эту работу, чтобы убедиться, что ты не провалишь урок.

— Да, я согласен. — Дополнительная энергия от того, что кто-то другой напишет это для меня, может быть. Тот урок истории был суше, чем картон.

— Раз уж мы заговорили о проблемном поведении, я слышал о твоих выходках на той маленькой вечеринке по случаю окончания школы, которую ты устроил этой весной.

Что конкретно он слышал? Я был уверен, что он будет спорить с несколькими вещами, некоторые из которых не совсем законны. Однако спрашивать подробности не казалось хорошей идеей. Тогда он может начать копать.

— Я уверен, что все, что вы слышали, было сильно преувеличено.

Он так обжигающе посмотрел на меня, что у меня по коже побежали мурашки. — Мне сказали, что есть фотографии. Тебе лучше надеяться, что это не так.

Дерьмо. Может быть, нам нужно было конфисковать телефоны у дверей. Нет улик, нет преступления, верно?