Ночью в постели я держу ее за руку, и Бонни засыпает в моих объятиях… счастливая.
Я отнял руки от клавиш, трижды глубоко вдохнул и выдохнул и лишь потом обернулся. Бонни ошарашенно смотрела на меня.
– Идеально, – прошептала она.
Мое сердце едва не разбилось на кусочки. Я присел на краешек кровати, достал из ящика тумбочки мобильный телефон девушки и загрузил туда эту мелодию.
– Когда тебе будет одиноко, грустно или ты вдруг почувствуешь, что теряешь надежду, слушай ее. И тогда к тебе снова вернется та сила, которую ты показала с первого дня нашего знакомства в Брайтоне.
Бонни кивнула, палец ее неловко нажал кнопку «проиграть», и снова зазвучала только что сыгранная мною мелодия. Бонни закрыла глаза и улыбнулась.
– Как будто мы… – Она судорожно перевела дух. – На озере.
– Тебе нравится быть на озере?
Глаза девушки открылись, она улыбнулась так, что у меня защемило сердце.
– Да… Особенно летом. – Я кивнул. – В… лодке.
Я сжал ее руку:
– Когда тебе станет лучше, мы покатаемся на лодке.
Она улыбнулась еще шире:
– Да.
Ее глаза закрылись, и она заснула под мою музыку. Я сидел рядом, пока не стемнело. Бонни так и не проснулась, и в конце концов я поцеловал ее в щеку и проговорив: «Скоро вернусь», встал с кровати и вышел за дверь.
В коридоре стояла мама Бонни. При виде меня она улыбнулась.
– Это так прекрасно, Кромвель. Я о мелодии, которую ты играл для Бонни.
Я провел ладонью по затылку.
– Спасибо.
Спрашивать не хотелось, я боялся услышать страшные новости, но все же спросил: