Мечта для нас

Мистер Фаррадей кивнул.

– Кромвель, ты помог моей девочке продержаться до приезда медиков. У тебя есть полное право находиться рядом.

– Мой отец служил в армии, он научил меня оказывать первую помощь.

Не знаю, с чего вдруг я это сказал. Слова просто сорвались с языка.

В глазах мистера Фаррадея промелькнуло сочувствие, и я понял: он уже знает про моего отца.

– Значит, он был хорошим человеком. – Он снова сжал мое плечо. – Иди. Поспи. А завтра возвращайся.

Я повернулся и направился к главному входу. В голове было пусто, ноги сами несли меня в нужном направлении. На улице меня окружила холодная ночь. Вдруг я заметил сгорбленную фигуру на скамейке в маленьком сквере через дорогу. Едва завидев светлые волосы, я сразу его узнал.

Сделав несколько шагов, я опустился на скамью рядом с Истоном. Он ничего не сказал, и какое-то время мы молча смотрели на статую ангела, темневшую в центре сада. Через несколько минут он хрипло выдохнул:

– Ей осталось от силы пара недель, Кром. И все.

Мышцы живота так напряглись, что меня едва не вывернуло наизнанку.

– Бонни поправится, – сказал я. Вот только я даже сам себя не мог убедить. – Она теперь в начале списка. Она получит сердце. – Истон молчал, и я повернулся к нему: – Ты сам-то как?

Истон безрадостно хохотнул:

– Все еще здесь.

– Она нуждается в тебе, – проговорил я. Слова приятеля меня встревожили. – Когда она проснется, когда ее выведут из комы, ты будешь ей нужен.

Истон кивнул:

– Да, знаю. – Он встал. – Пойду обратно.

– Увидимся завтра.

Я наблюдал, как Истон шагает к зданию больницы, потом еще немного пустым взглядом смотрел на статую ангела. События минувшего дня крутились в голове пестрым калейдоскопом с необычайной скоростью. Вдруг мой разум зацепился за одно воспоминание. «У кого из твоих родителей синестезия?» Вытащив из кармана телефон, я набрал в поисковике запрос, и у меня в животе похолодело: Бонни была права. Я сказал себе, что я, очевидно, исключение из правил, но тихий внутренний голос шептал обратное.

«Ты совершенно не похож на своего отца… Мама у тебя блондинка, а у тебя темные волосы… Ты высокий, а твои родители – коротышки…»

Сердце заколотилось в груди, словно им выстрелили из пушки, в кровь хлынул адреналин, в сознании завертелось множество воспоминаний. Я бросился к стоянке, сел в такси и поехал обратно к озеру. Там я вернулся к своему пикапу, ни разу не взглянув на озеро, потому что там Бонни стало плохо. Вместо этого я сел за руль и долго гнал машину вперед, пока не почувствовал, что падаю от изнеможения. Однако мозг продолжал напряженно работать. Бонни умирает, ей нужно сердце. Истон того и гляди сорвется, да еще и это… этот вопрос… этот проклятый вопрос никак не выходил из головы.