– Он… мне… нужен, – прошептала Бонни.
– Он скоро будет с тобой, – заверила ее мама. Я закрыл глаза. Истон действительно скоро будет вместе со своей сестрой, ближе, чем когда-либо.
– Кромвель.
Я открыл глаза. Миссис Фаррадей смотрела на меня загнанным, опустошенным взглядом. Она отступила в сторону, чтобы я мог подойти к Бонни.
Девушка протянула руку, я в несколько шагов пересек разделяющее нас расстояние и сжал ее холодные пальцы. Бонни улыбнулась мне, и моя душа содрогнулась от боли.
– Сердце… – Она улыбнулась так широко, как только могла, лицо ее озарилось надеждой.
– Знаю, малышка, – сказал я, заставляя себя улыбнуться.
– Я выживу, – выдохнула девушка, и в ее тихом шепоте было больше решимости, чем в ином крике. – Ради нас…
Я зажмурился и прижался лбом к ее груди. Слушая биение уставшего сердца, я вспомнил, как записал звук сердцебиения Истона.
Скоро его сердце будет биться в груди Бонни. Я поднял голову и впился взглядом в ее глаза. Я знал: когда она узнает правду, ее новое сердце будет разбито.
Вошли доктора. Я сжал лицо Бонни в ладонях и в последний раз поцеловал ее в губы.
– Я тебя люблю, малышка, – прошептал я.
Бонни повезли в операционную.
– Я тоже тебя люблю, – слабо прошелестела она.
Мистер и миссис Фаррадей шли за каталкой столько, сколько смогли. Наконец Бонни скрылась за двойными дверями, а я, внутренне содрогаясь, смотрел, как Фаррадеи убиваются по сыну, которого только что потеряли.
Возможно, его сердце спасет жизнь их дочери.
Я рухнул на пол, привалился спиной к холодной стене и стал ждать. Я надеялся, что Бонни выживет. Потом меня охватил ужас, потому что я просто не представлял, как она пройдет через все это.
Один близнец умер, чтобы другой мог жить.
Мой лучший друг умер.
Девушка, которую я любил, сейчас боролась за жизнь.