Отзвучала последняя нота произведения, благодаря которому Кромвель навсегда вошел в число великих музыкантов, и зал взорвался аплодисментами. Люди повскакали с мест, хлопая в ладоши, превознося Кромвеля и его симфонию.
На пол передо мной упала программка, и, взглянув на нее, я прочитала название симфонии: «Мечта для нас». Я улыбнулась и дала волю слезам, дабы вместе с ними ушли боль, оцепенение и моя жизнь без Кромвеля.
Юноша вышел в центр сцены, и Льюис протянул ему руку, представляя публике своего сына. Лицо профессора сияло от гордости. Взгляд Кромвеля скользил по толпе. Я хлопала и хлопала, охваченная бурным восторгом. Я восхищалась Кромвелем, его музыкой и любовью, которую он мне подарил.
А потом он заметил меня. Юноша поднял руку, похлопал себя по груди, там, где сердце, и застенчиво улыбнулся. Счастье захлестнуло меня с головой. Кромвель поклонился и покинул сцену. Аплодисменты не стихали еще долго – лучшее свидетельство того, что музыка Кромвеля глубоко запала слушателям в души.
Когда театр опустел, мы с мамой отправились за кулисы. Сердце отчаянно колотилось у меня в груди, я нервно расправляла складки платья. За сценой расхаживали туда-сюда музыканты, было видно, что их переполняет адреналин.
Наконец мы повернули за угол, и я увидела его.
Кромвель стоял в конце коридора, прислонившись к стене и закрыв глаза, он тяжело дышал. Развязал свой галстук-бабочку и расстегнул верхние пуговицы рубашки, а рукава закатал до локтей, выставив напоказ татуировки.
– Оставлю вас вдвоем.
Мамины шаги стихли вдали.
Кромвель открыл глаза, увидел меня и вздрогнул, потом резко выпрямился, его грудь раздувалась, как кузнечные мехи. Юноша сделал было шаг ко мне, но я выставила перед собой руку с открытой ладонью, прося его остановиться.
Кромвель послушно замер, а я сделала глубокий вдох, потом крепко ухватилась за ручки кресла, опустила дрожащие ноги на пол… Все это время я, не отрываясь, смотрела на Кромвеля. Его лицо осветилось, гордой улыбкой, когда я сделала шаг ему навстречу, мои слабые ноги знали: у них нет выбора, кроме как нести меня вперед. Потому что они знали, как знало и мое сердце, что я должна быть с Кромвелем.
Он был нашим домом.
Мое сердце билось очень сильно. Я шагала к Кромвелю, вспоминая о симфонии, которую он сочинил для меня. Я шла, восстанавливая в памяти каждую ноту, каждое яркое пятно, ведь все они рассказывали мне о душе Кромвеля. Я все двигалась вперед, переставляя ноги одну за другой, пока не почувствовала, что задыхаюсь, но к этому моменту я уже оказалась перед юношей. Сделала это ради него, боролась изо всех сил, ради возможности быть здесь. И сейчас отказывалась сдаваться.
Я подняла глаза, и наши взгляды встретились. Глаза Кромвеля сияли.
– Это было прекрасно, – прошептала я хрипло.
– Малышка.
Он протянул ко мне руки, и я зажмурилась, потому что уже очень давно мечтала, что он меня обнимет. Когда его губы коснулись моих, я вспомнила обо всех наших поцелуях, таких сладких и идеальных.
Я чувствовала его, чувствовала все это волшебное мгновение. Когда юноша отстранился, я посмотрела в его глаза.
– Я люблю тебя, – сказала я, держась за его запястья.
Ладони Кромвеля накрыли мои щеки.