– Твоей музыке не хватало глубины, – продолжал Кромвель. Он говорил тихо, сквозь зубы, и это несколько смягчало критику. Казалось, юноше ужасно не хочется разносить в пух и прах мою кропотливую работу, не хочется давать ей оценку. – Ноты дополняли друг друга не идеально, можно было бы сделать лучше.
– Проще говоря, я написала плохую музыку, – подытожила я и усмехнулась, чтобы не показать, как расстроили меня его слова.
– Не плохую, просто… обычную. – Сказав это, Кромвель поморщился.
Я уставилась на него, уговаривая себя не вести себя по-детски и не обижаться. Получалось плохо. Я судорожно втянула в себя воздух.
– Ладно.
Я оглядела класс и встала. Мне требовалась минутка, чтобы успокоиться. Ноги сами понесли меня к пианино. Я села на табурет и подняла крышку.
Мои пальцы погладили клавиши. Я закрыла глаза и заиграла первое, что пришло на ум: сочиненный мною музыкальный отрывок. Закончив, я заиграла исправленную Кромвелем версию.
И тут я явно услышала разницу между двумя отрывками. Музыка Кромвеля, легкая, бодрящая, походила на сказочный сон, а моя была подобна послеобеденной дремоте. Я вздохнула и зажмурилась, руки безвольно упали на клавиши.
– Как ты это делаешь? – прошептала я, обращаясь скорее к самой себе, нежели к Кромвелю. Он наблюдал за мной, откинувшись на спинку кресла. Мне не удалось понять, что скрывается за его странным взглядом.
– Ты… – Он помолчал, явно с трудом подбирая слова. – Ты играешь бесцельно.
– Что?
Таких слов я от него не ждала.
Кромвель кивнул на пианино.
– Твоя поза. Ты слишком зажата, спина чересчур прямая. Тебе неудобно играть, а когда человеку неудобно играть, звук становится неприятным.
– Я не… Я умею играть только так.
На глаза навернулись слезы, и я возненавидела себя за это. Голос задрожал, сердце отчаянно колотилось в груди. Я всегда мечтала хорошо играть на фортепиано, но на самом деле приблизилась к идеалу, каковой воплощал собой Кромвель, разве что на йоту.
Кромвель молчал. Из соседних классов доносились приглушенные звуки музыки. Не открывая глаз, я глубоко вдохнула, потом выдохнула. Вдруг я почувствовала рядом какое-то движение и резко открыла глаза. Справа от меня стоял Кромвель.
– Подвинься, Фаррадей.
Мое сердце загрохотало, как барабан, когда парень навис надо мной, подобно башне. Мне хотелось, чтобы он сел за пианино рядом, хотелось посмотреть, что он станет делать.
Я не осмеливалась и мечтать, что Кромвель будет играть.
ebooksa