Непокорный рыцарь

Ливай продолжает пересказывать технологию изготовления.

– Похоже, работы много, – слабо говорю я.

– Да уж, работы до жопы, – соглашается Ливай. – И ни к чему не прикасайся, потому что ртуть тут, на хрен, повсюду.

Отлично. Я, должно быть, теряю недели своей жизни с каждой минутой пребывания здесь.

– Довольна? – ухмыляется Ливай. – Я получу хорошие отзывы?

– Да, – отвечаю я. – Все выглядит… супер.

– Это что за хрень? – говорит Пол, показывая на мой живот.

Словно в замедленной съемке я опускаю взгляд. Я даже не заметила, что липкая лента отклеилась от моей мокрой от пота кожи, и микрофон выпал из-под футболки. Теперь он болтается на проводе в районе моей промежности.

В мгновение ока Ливай выхватывает нож и разрезает мою футболку. Разорвав ее спереди, он видит отклеившуюся ленту, микрофон и аккумулятор. Он срывает их с меня, бросает на пол и топчет, пока аппаратура не превращается в груду сломанного пластика.

– Ты гребаная крыса, – говорит парень, и его голубые глаза светятся яростью.

– Ага, а копы будут здесь с минуты на минуту, так что даже не думай пускать его в ход, – говорю я, глядя на складной нож в его руке.

К моему изумлению и ужасу, Ливай лишь смеется.

– Я так не думаю, – бросает он. – В этом доме на каждом углу установлены глушители сигнала. Копы не слышали ни черта. А это значит, что никто не придет к тебе на помощь.

Каргилл кивает Сионе.

– Избавься от нее, – велит он.

Полинезиец хватает меня за руки и начинает тащить вверх по ступенькам.

– Нет! – кричу я. – Ты ведь не хочешь этого!

– Очень даже хочу, – равнодушно бросает Ливай.

Сионе тащит меня, словно тряпичную куклу. Ему не составляет труда подняться со мной на первый этаж, а затем пройти на настоящую кухню.

Я вырываюсь и бьюсь изо всех сил, но с таким же успехом могла бы пинать стену. Кажется, здоровяк этого даже не чувствует.