Джиа тронула за плечо спавшего мужчину, он пошевелился, что-то пробормотал и снова погрузился в сон. Тогда она потормошила его и прошептала в темноте:
– Проснись, Ото.
Ото Крин повернулся и, потерев глаза, воскликнул:
– Что случилось… сколько сейчас времени?
– Это я, Джиа.
Ото тут же сел на постели, не на шутку испугавшись:
– Госпожа Джиа! Что вы здесь делаете?
С судорожным вздохом она обхватила его руками, и юноша напрягся.
– Не беспокойся, – заговорила Джиа, и с каждым произнесенным словом ее голос становился все увереннее. – Я решила совершить поступок, который сделает меня счастливой.
– В самом деле? – тихо прозвучал голос Ото.
Джиа негромко рассмеялась. Какой удивительный парадокс, настоящее безумие – она больше не испытывала обиды на Куни. Она ощущала себя живой, опять полностью контролировала свою жизнь, и у нее появилась надежда.
Присев на край постели, она начала в темноте раздевать юношу.
– Нет! – попытался было протестовать Ото, но вскоре перестал сопротивляться. – Это определенно сон… Неужели повелительница Рапа решила так меня вознаградить?
– Это не сон, – возразила Джиа. – Мы найдем оправдания в другой раз. Сейчас достаточно знать, что мы нуждаемся друг в друге, чтобы помнить: мы все еще живы и сами выбираем свою судьбу, не обращая внимания на планы богов.
Они оказались рядом в темноте, их тела жадно скользили друг по другу, губы сливались в страстных поцелуях, одновременно искавших мгновения и вечности.
– Давай расскажем всем, что я ищу домоправительницу, – сказала Джиа.
– Домоправительницу? – удивился Ото Крин, почувствовав изменения в Джиа – еще одно доказательство, что вчерашняя ночь не была сном.
Джиа с улыбкой заглянула ему в глаза, и в ее взгляде не было ни неловкости, ни смущения.
– Я чувствую себя очень одинокой, и мне нужна компаньонка: поговорить о женских проблемах, да и просто посплетничать.
Ото Крин кивнул: нет, это все та же Джиа, которую он полюбил, женщина, внушавшая благоговение, показавшая ему, что все возможно в этом мире. Он дал себе слово, что всегда будет ей верен и сохранит в тайне, что провел с ней ночь. Радость в его сердце не знала границ.