— Ни франка.
Доктор вздохнул, почти не скрывая своего сожаления.
— Обычная история, — сказал он.
— Во сколько это обойдется, доктор? — спросил Винсент.
— Не больше пятидесяти франков.
— А что, если операцию не делать?
— Тогда нет никакой надежды ее спасти.
Винсент на минуту задумался. Двенадцать акварелей для дяди Кора почти готовы: это даст тридцать франков. Остальные двадцать он возьмет из денег, которые пришлет в апреле Тео.
— Я достану деньги, доктор, — сказал он.
— Вот и хорошо. Привезите ее в субботу утром, и я сам сделаю операцию. И еще одно: я не знаю, какие у вас отношения, и не хочу этого знать. Доктора в такие дела не вмешиваются. Но я считаю своим долгом предупредить вас, что, если эта крошка снова пойдет на улицу, она не протянет и шести месяцев.
— Она никогда не вернется к такой жизни, доктор. Даю вам слово.
— Прекрасно. Тогда до субботы.
Через несколько дней к Винсенту пришел Терстех.
— Я вижу, ты все корпишь, — сказал он.
— Да, работаю.
— Я получил те десять гульденов, которые ты послал по почте. Ты бы мог по крайней мере сам прийти ко мне и поблагодарить.
— Идти далеко, минхер, а погода была плохая.
— Ну, а когда тебе нужны были деньги, идти было недалеко, так, что ли?
Винсент не отвечал.
— Это невежливо, Винсент, и отнюдь не располагает меня в твою пользу. Теперь я не верю в тебя и не смогу покупать твои работы.