Когда Терстех повторил эти слова в четвертый раз, Винсент подумал, что он просто издевается над ним. «Ты должен зарабатывать себе на жизнь… но я не могу у тебя купить ничего, ровным счетом ничего!» Как же, черт возьми, он может заработать себе на жизнь, если у него ничего не покупают?
Однажды Винсент встретил на улице Мауве. Художник шел быстрым шагом, шел, сам не зная куда, опустив голову и выставив вперед правое плечо. Винсента он словно не узнал.
— Давно не видел вас, кузен Мауве.
— Я был занят. — Тон у Мауве был холодный, равнодушный.
— Да, я знаю, у вас новая картина. Как она продвигается?
— Ах… — Он сделал неопределенное движение рукой.
— Можно мне как-нибудь зайти к вам в мастерскую? Боюсь, что я со своими акварелями так и застрял на одном месте.
— Не сейчас. Говорю тебе, я занят. Я не могу тратить время попусту.
— Тогда не заглянете ли вы ко мне, когда выйдете прогуляться? Несколько ваших слов направили бы меня на верную дорогу.
— Возможно, как знать. Только я сейчас занят. Мне надо идти.
Он зашагал дальше, устремляясь вперед всем телом. Винсент в недоумении глядел ему вслед.
Что же такое случилось? Неужели он чем-нибудь оскорбил Мауве? Оттолкнул его?
Винсент был очень удивлен, когда через несколько дней к нему в мастерскую наведался Вейсенбрух. Ведь этот человек снисходил до разговора с молодыми или даже с признанными художниками лишь затем, чтобы разругать их на все корки.
— Вот это да! — с порога закричал Вейсенбрух, оглядывая комнату. — Дворец, настоящий дворец! Скоро вы будете здесь писать портреты короля и королевы.
— Если вам здесь не нравится, можете убираться, — огрызнулся Винсент.
— Почему вы не плюнете на живопись, Ван Гог? Ведь это собачья жизнь.
— Вы же вот процветаете.
— Да, но я добился успеха. А вы никогда не добьетесь.
— Возможно. Но я буду писать куда лучше вас.
Вейсенбрух расхохотался.