Вспомни меня

– Как это работает? Ты можешь сделать это сейчас?

– Почему бы тебе не подождать, пока мы остановимся? – говорит Марко, включив поворотник, чтобы подать сигнал о смене полосы движения. – Я хочу проехать немного подальше, но скоро мне понадобится бензин. К тому же нам нужно промыть этот порез.

Я бросаю взгляд на приборную панель. Стрелка бензобака висит чуть выше отметки «пусто». Я понятия не имею, какой расход топлива у «Юкона», но, судя по его размерам, нам недолго осталось до того, как придется остановиться на обочине. Я мысленно возвращаюсь к словам Виви о том, что было в последний раз, когда мы пытались сбежать, – они поймали нас до того, как мы покинули город, или после? Как далеко заходит влияние мэра?

Впереди простирается широкое и черное шоссе, пар клубится над ним из-за жары. Сколько раз я представляла себе, как еду по такой же дороге и в такой же день, как этот, оставляя Тамбл-Три пыли и ящерицам, как всегда говорила мама?

Мама. Мое сердце замирает.

– Так… ты все помнишь, Марко? – Голова Мануэлы снова высовывается между сиденьями. – Ты знаешь, что происходит?

Марко мрачно кивает. Его кадык ходит вверх-вниз. Он смотрит в зеркало заднего вида, как будто проверяет дорогу, но я вижу, что он тянет время.

В моей груди возникает острая боль. Он знает правду; ему не нужно ждать, пока кто-то другой ему расскажет.

– Люси, я должен тебе кое-что сказать. То, что мы с тобой выяснили до того, как они стерли наши воспоминания: об этом городе и о том, что делает мой дядя.

Он бросает на меня взгляд, чтобы убедиться, слушаю ли я. Я вся внимание, но во рту пересохло, из-за чего трудно говорить. Поэтому я киваю.

– Хорошо, ты знаешь, что в шахтах раньше была медь? Это то, что привело многих людей в Тамбл-Три в первую очередь десятилетия назад. Ну, когда шахты закрылись восемь лет назад… Я думаю, многие люди были вынуждены уехать из города, потому что не было достаточно работы. Но мой дядя был против – он продолжал нести всякую чушь о том, что это наследие нашей семьи – держать город в безопасности, и что он не может быть мэром, который позволит городу разрушиться после того, как столько поколений мужчин семьи Ворман помогали ему процветать.

– Он стал исчезать на несколько дней подряд, ночевать в пустыне и говорить всякую чушь о том, что Тамбл-Три – это последний оплот старых добрых времен и что его работа – спасти это место. Но однажды он вернулся и сказал, что нашел кое-что в шахтах, что у него есть идея, как сохранить работу для жителей Тамбл-Три, используя при этом главную достопримечательность города – Дом Воспоминаний. Он сказал, что собирается спасти город.

– Он, должно быть, выкопал сосуды с воспоминаниями, – говорю я. – Наверное, он обнаружил, что в пустыне хорошие воспоминания отделяются от плохих.

– Подожди, я думала, что твой отец забирает только плохие воспоминания?

– Я тоже так думала. Но потом я поняла, что каждое плохое воспоминание каким-то образом связано с хорошим. Мой отец не может стереть плохие воспоминания, не стерев и хорошие. Он должен забрать оба.

– Так как же тогда воспоминания разделяются? – Мануэла снова просовывает голову между сиденьями.

Марко пожимает плечами, глядя вперед на черную ленту дороги.

– И моя мама, и папа Люси думают, что это может быть как-то связано с жарой Тамбл-Три. Это в первую очередь привлекло сюда твою семью, Люси.

Марко смотрит на меня, как будто проверяет, не самовоспламенилась ли я от избытка информации, которую я, конечно же, не помню.

– Самое странное, что, когда мой дядя попытался забрать воспоминания из Тамбл-Три, они начали сливаться воедино – светлое с темным. Что-то есть в этом месте, какая-то магия, которая позволяет разделять счастье и печаль.