Вспомни меня

Потому что это просто совпадение.

Но почему-то мое бешено стучащее сердце мне не верит.

37

Пассажирская дверь полицейской машины открывается, и из нее выходит второй полицейский в форме. Он что-то говорит в рацию, прикрепленную к груди. Фуражка низко надвинута на лицо, так что с такого расстояния трудно сказать, но он выглядит знакомым.

Первый полицейский идет к нам вялой походкой, и это вселяет в меня хоть каплю надежды. Может быть, это просто обычная остановка. Но разве это стандартный протокол, когда оба офицера выходят из машины?

– Веди себя спокойно, – говорит Мануэла. – Не давай им повода для подозрений.

Марко медленно опускает стекло. Первый офицер наклоняется, чтобы заглянуть внутрь, и его взгляд на какое-то время задерживается на наших лицах, затем он переводит его на заднее сиденье.

– Все в порядке, офицер? – Каким-то образом Марко удается сохранить ровный голос. Офицер не обращает на него внимания и снова смотрит на своего напарника.

– Их трое, – говорит он.

– Трое? Подождите.

Я поворачиваюсь и вижу, как второй офицер подносит рацию к губам. Раздается треск помех и неразборчивые слова, затем он подходит к задней части «Юкона», чтобы посмотреть на номерной знак. Говорит что-то еще в динамик.

Моя кровь холодеет. Ему незачем проверять номерной знак и сообщать количество людей в машине, если только нас никто не ищет.

– Выходите из машины. Все вы. – В голосе первого офицера слышатся грубые нотки. Второй начинает обходить «Юкон» по периметру, заглядывая в окна, как будто что-то ищет.

– В чем, кажется, проблема, офицер? – Голос Мануэлы повышается на октаву. Она дергает одну из своих косичек и хлопает ресницами, готовая к представлению. – Мы ведь не превышали скорость, да?

– Выходите из машины. Сейчас же.

– Я уверена, это какое-то…

– Сейчас, или я оторву эту дверь и заставлю вас выйти. – Он кладет руку на бедро, где у него в кобуре пистолет.

Я смотрю на Марко. Его лоб покрыт капельками пота.

– Делайте, что он говорит, – произносит он нам, а потом шепчет мне: – Они не знают, что ты можешь делать. Никто не знает, кроме нас. Все будет хорошо. Что бы ни случилось, они не смогут разлучить нас. Больше не смогут.

На его лице мелькает слабая улыбка. Я киваю, затем открываю дверь и выскальзываю на пыльную обочину шоссе. Солнце нестерпимо палит, и я прикрываю глаза, чтобы спрятаться от ослепительного света.