Князьков замер… В голове заклубились картины о стае кошмарных гигантских хомякомyтaнтoв, которые грызут всё, что попадаются им на пути.
– Эттт… чё? Эттт… хто? – он усилием воли связал появление хомяка и этих вот странных соседей, сделав вывод о том, что они как-то связаны.
– Это? – Соколовский осмотрел место, куда тыкал указующий, хотя и весьма дрожащий перст Князькова, и недоумённо поднял брови. – Куча бруса и кирпичей. Странных каких-то. Словно их кто-то погрыз.
– Кто-то? Да вон же он сидит и жрёт мой кирпич! И выплёвывает! – возмутился Князьков.
– Жрёт кирпич, да ещё и выплёвывает? Ужас какой! И вы его прямо видите? А какой он на вид?
– Ну… хомяк! Большой такой хомяк!
– Нда… Раньше всё больше белочки прибегали, а у вас такая странная трансформация получилась… интересный случай! – мягко отметил Соколовский. – Видимо, это от очень больших умственных и эмоциональных нагрузок.
– Вы чё? Не видите хомяка, который жрёт мой кирпич?
– Вопрос в том, что именно вы видите! Вот, например, как это вы ухитрились увидеть в этой квартире кафе?
– Да это запросто! – сразу подуспокоился Князьков, покосившись на хомяка – тот перебирал лапами огрызки древесины, на него не смотрел, кирпичи не бобрил… – У меня глаз-алмаз! Сразу вижу, где можно денег поднять! Тут всё однозначно! Я вообще хочу и остальные квартирки тут выкупить – весь первый этаж. Здесь кафе устрою, рядом пиццерию, а в соседнем подъезде рыбный ресторан и караоке-клуб!
Таня ощутила, что у неё волосы медленно, но верно встают дыбом – как-то лихо смешались в воображении активные ароматы рыбного ресторана, песни до утра, сырно-колбасная пицца и ванильно-шоколадная выпечка.
А Князьков продолжал:
– Уберу тут все эти дурацкие деревья, построю общую веранду, так, чтобы на весь фасад была, и внутри сделаю сквозной проход, так, чтобы клиенты могли ходить туда-сюда! – он не замечал, что говорит весьма откровенно – слишком откровенно для себя, продолжая вываливать все свои планы: – Место-то золотое дно! И как тут раньше никто не подсуетился… Но мне же лучше! А кто не успел, тот опоздал!
– Может, те, кто успевал, соображали, что им вряд ли позволят делать подобные усовершенствования! – задумчиво предположил Соколовский. – Есть правила, знаете ли…
– Да и пусть себе! Лoхи, они и есть лoхи! Правила – это для них! А у меня – связи. Мне что угодно подпишут!
– А если хозяева квартир на первом этаже не согласятся вам их продать?
– Да куда они денутся, если у них перед окнами будет строиться моя веранда, а с боков будет сплошной ремонт? Уж я-то с ними справлюсь!
Князьков неосознанно подбоченился, и этот жест как-то не понравился Гудини, который разжал лапы, перебирающие обломки бруса, нашарил случайно оставшуюся в первозданном виде напольную плитку и со смаком откусил от неё приличный кусок, не сводя пристального и явно оценивающего взгляда с неприятного субъекта.
– Это чего он опять? Плюнь плитку, гад! – рассердился Князьков и топнул ногой.
Гудини это не понравилось – чего это ещё за безобразие, а? Растопались тут в его присутствии. Когда Гудини что-то не нравилось, он это пресекал быстро!
ebooksa