Парочка слуг за спинами новоприбывших, приметив картину бойни, сдала было назад, но тут же вернулась, осознав, что всё почти закончилось.
Выпрямившись, я улыбнулся, а потом вытянул руку в сторону оставшейся двойки. Водяная пуля убила сразу двоих, пронзив их одновременно. Это было бы даже романтично, если бы они не были окровавленными мужчинами с перекошенными от гнева лицами.
— Ничья, — пожал я плечами. — Не повезло, верно?
— А… — открыл рот первый матрос, пока остальные двое обхватили рукоятки своих палашей.
— Валим отсюда, — буркнул Ресмон, когда корабль снова накренился в сторону. Всех отчётливо повело, ведь оставаться на ногах с каждой минутой становилось только труднее.
— Дело говоришь, — поёжился слуга, стоявший дальше всех остальных. — Внизу уже всё затоплено, мы только оттуда. Надо на лодки…
Только сейчас я приметил, что новоприбывшие достаточно… мокрые. Причём только до пояса. Пробирались в воде? Это что, нижние помещения уже затоплены? Хорес, надо спешить! Теперь уже без всяких там отговорок!
— А что вообще случилось? — Гилтав с интересом на них покосился. — Почему люди дерутся?
— Можно было бы узнать, но… — матрос усмехнулся, коротко на меня взглянув, явно намекая на убийство двух последних свидетелей, но тут же выставил руки, ладонями вперёд. — Это я так, неудачно выразился!
Я пожал плечами, а потом, подавая пример, направился к палубе, не дожидаясь, пока остальные закончат чесать языками. Эдак мы закончим, уже оказавшись на морском дне.
Следом пристроился Ресмон, там и остальные.
— Днище подорвали, чего ещё? — услышал я голос другого матроса, объясняющего ситуацию.
— Это точно была диверсия — кашмирцы виновны, как пить дать! — громко воскликнул третий.
Признаться, я до последнего не понимал, что мы допустили фатальную ошибку, ведь не только не наложили на себя новые подвижные барьеры (свой пришлось снять, когда начал обстрел стихиями), но ещё и показали спины группе неизвестных людей. Потому что… они выглядели жалкими, потерянными и абсолютно неопасными.
Причём действовали ублюдки грамотно. Один отвлекал внимание, вырвавшись немного вперёд и продолжая говорить, а другие, как бы случайно, разошлись по краям, смещаясь нам за спины. Это царапнуло моё подсознание, но времени сообразить, в чём причина, попросту не хватило. Лишь услышав странный, нехарактерный звук, который издал Матиас, я резко развернулся, тоже, в свою очередь, получая удар ножом в живот.
Зачарованная одежда спасла и позволила тут же атаковать водяной пулей, которая от неожиданности превратилась в натуральное ядро, сметая сразу и моего противника, и врага Ресмона. Благо, здоровяк успел отскочить в последний момент и отделался вспоротым боком.
Двое мужчин, получивших столь резкий и сильный удар, врезались в стену. От мощи атаки их тела спрессовало друг в друга, образуя кровавую кашу с кусками мяса и костей. Водяное ядро вбило их в корпус корабля, отчего теперь трупы медленно сползали вниз, в образовавшуюся розоватую лужу воды и крови.
Осознав, что с ними покончено, я перевёл взгляд, заметив, что Матиас уже лежал на полу с перерезанной глоткой, Ольфрен получил лезвием в глаз, но каким-то чудом не только выжил, но и успел наколдовать поток огня, заживо сжигая верещащего матроса. Гилтав и вовсе умудрился врезать врагу по лицу, отталкивая в сторону, а потом наколдовал барьер, хоть и стационарный.
Двое последних выживших мужчин, один в форме матроса, а другой — слуги, осознав, что упустили свой шанс, бросились бежать в направлении крена корабля. Им вслед полетели моя водяная пуля и поток огня от Ольфрена. Но если мой снаряд разбил ублюдку череп, который аж треснул, расколовшись на две части, то огонь лишь опалил спину беглецу, который на ходу прыгнул в сторону тела Фируса и сорвал с него антимагический амулет.
Как только разглядел его⁈ Получение артефакта позволило обратить поток моей воды, пущенной вслед, в ничто, ведь она была наколдованной, а не настоящей. Аналогичное произошло с огненной магией Ольфрена и молнией Гилтава.